• Он был один, когда, хрустя гравием, словно костьми, наша машина въехала на подъездную дорожку к его дому. Он вынул пистолет. Он заперся. Замки для нас не проблема, а оружие мы отобрали.
• Плакал ли он? Ещё бы. Как последний сосунок.
• Я не знал, что ты такое, сказал он. Я не знал. Я просто хотел привлечь твоё внимание, а ты на меня даже не смотрела. Чего я только не опробовал, буквально из кожи лез.
• Что ж, малыш, говорю я, туша бычок о его фамильный ковёр в цветочек, теперь ты его точно привлек.
• Наши когти крушат галактики. От наших песен чёрным дырам снятся кошмары. Наши крылья краями режут лунный свет на серебристую паутину, а вселенные — на множество параллельных миров. Порвали ли мы его в клочья? Да бросьте, не задавайте глупых вопросов.
• Убили ли мы его? Ммм... По сути вещей, да. Не по сути вещей, его суть вещает сейчас в огромном коконе пространства и времени, моля покончить с её тонким слоем размазанным по шоссе бытием, которому никогда не достичь места вечного упокоения. Что, игра словами? Не собираюсь ни спорить, ни забивать произошедшим голову.
***
Фиг с ним. Как я уже говорила вначале, эта история не о том, как он меня убил. Это история о том, как странное торнадо разрушило дом на отшибе и унесло многообещающего молодого человека из хорошей семьи, над загадочным исчезновением которого местным предстоит ещё лет двадцать чесать репы. Это история о том, как в близлежащем морге появился труп неизвестной с обрубками крыльев на спине — он так и остался неистребованным и неопознанным. Это история о том, как мы с сёстрами обзавелись «Меркьюри Кугуаром» 1967 года, на котором до сих пор иногда гоняем, если оказываемся на смертной стороне большой дороги.
Вряд ли вы помните моё имя, потому что оно не из тех, которые вы способны произнести и осмыслить. Важны всегда сами истории — те, что рассказывают, те, что заимствуют, те, что бросают валяться в грязи незамеченными и никому не нужными. Эта история моя, а не его. Она принадлежит мне, только мне. Когда энтропия погубит все миры, и не останется ничего, кроме поблекших фантиков от конфет, я спою её с последнего иссохшего дерева на последней планете звезды, погибшей при взрыве. Спою вместе с сёстрами, всеми сразу. Звук уподобится общему праведному воплю всех заглушённых и забытых голосов, населяющих Залы вечности — и эта история будет последней во всём мироздании, гасите свет и сливайте воду. БА-БАХ!!!