Этот ужасный супермаркет, в котором она работала кассиром. Да она вообще не поднимала глаза. Руки, товар, деньги, сдача. Руки, товар, пакет, терминал.
— А я посмотрела на тебя?
— Да, когда спрашивала, нужен ли мне пакет.
— И что ты ответил?
— Нужен.
— Странно, как я могла тебя не запомнить, — в её недоумении столько искренности, что он растерялся. — Чтобы кто-то привёз на кассу покупки и взял пакет? Это нонсенс. Твоё лицо должны были повесить в рамочку и написать крупными буквами “ОН ВЗЯЛ ПАКЕТ”.
— Я приезжал потом несколько раз, — он грустно улыбнулся, наконец, понимая, что она паясничает. — И ни разу ты меня не узнала. А твоя фотография, кстати висела там на доске почёта. Как лучший кассир месяца.
— Да, работаю я так же, как и говорю. Двести кило слов в минуту. Странно что ты разглядывал эту доску.
Странно, что он обижен. И даже предъявляет ей какие-то претензии. Странно всё: эта встреча, его реакция, его неровный румянец. Хотя нет, румянец как раз обычный. Его обтянутые смуглой кожей аристократические скулы всегда краснели пятнами.
— Я бы и дальше приезжал, но ты уволилась.
«Зачем, Лёха, зачем?» — просилось на язык, но этот правильный вопрос почему-то застрял в горле.
— Да, скажу тебе честно, та ещё работёнка, — вместо этого ушла она в сторону.
— А сейчас ты чем занимаешься? — он поднял на неё глаза. Нет, он впился в неё глазами. Он скользил по её лицу как сканер, словно сличая, сопоставляя сходство с тем исходником, что сохранился в его памяти. Она боялась не пройти эту проверку. «Да, я может неважно выгляжу, Лёха, но, честное слово, это всё ещё я».
— А ты? Как ты вообще? — она уныло ковыряла стойку и совсем не хотела это знать. — Где учился?
— Да там и учился. Где планировал, — и он не хотел это рассказывать, но какой-то кривой дорожкой их тянуло туда, где тухли останки их несбывшихся надежд. Где зарыты мечты, где похоронено то, что осталось после встречи с многотонной реальностью. — Техникум связи. Потом армия. Потом женился. Развёлся. Опять женился. Потом вот свою контору открыл.
Довольно приятное помещение. Данка заинтересованно изучала его взглядом. Чистенькое, современное, не убогое, но ему почему-то за него стыдно.
— Так это твой ремонт? — она ободряюще улыбнулась.
— Да, отец мне помог, — загнал он себя ещё глубже в это болото самоунижения.
— И как идёт?
«Да, плохо идёт, Дана! Дерьмо это всё!» — прочитала она в его глазах, но этот дурацкий вопрос заставил его оправдываться.
— Да нормально. Терпимо. Не бедствуем, но и не шикуем.
— Так ты сам и ремонтом занимаешься или только заказы принимаешь?