К тому что твориться у неё в душе, он не прорвётся. А душа её погружалась в хаос, и от хорошего настроения не осталось и следа.
Так получилось, что после того разговора на кухне, они с Лёхой его работу не обсуждали. Он упомянул вскользь, что это оказалось немного не то, чего он ожидал и всё. Теперь-то Данка понимала, что именно было «не то» — возраст его подопечной лет на двадцать оказался больше, чем он ожидал.
— А сколько этой Ане лет?
— Чуть больше двадцати. Раз институт закончила, значит за двадцать два точно, — посчитал Кайрат.
И Данка до этого бесцельно пьющая вино в ожидании обеда, стала активно ждать эту танцовщицу, умницу, красавицу и просто дочь мэра.
— Ну, все уже на подходе, и обед готов, — довольно потирая руки, вернулась Галина Леонидовна. — Занимайте места за столом.
Прозвучал звонок в дверь, неистово залаяла собачонка.
— А вот и они, — сказала хозяйка довольно и пошла открывать.
Данка превратилась в слух и даже вытянулась так, что стала на несколько сантиметров выше, но слышала только мужской голос.
— Приветствую! — с довольной улыбкой вошёл мэр, поклонившись Дане. — Не вставай, не вставай! — Он пытался остановить Кайрата, но тот уже подскочил, чтобы пожать ему руку.
— Ну, что тут у нас сегодня? — Отодвинул он стул во главе стола и дождался пока маленькая сутулая женщина пронесёт мимо него тарелки. — Испанская кухня, значит?
Трудно было понять по его лицу что он об этом думает, но Данке показалось, что уголки его губ дёрнулись скептически.
— Юра, ну, ты хоть руки помой, — вошла ещё с двумя тарелками его жена.
— Ох, уж эта женщина, — по-доброму глядя на жену, покачал он головой. — Обувь сними, руки помой. Что в студенчестве с ней жили, что сейчас. Всё одно.
Он вышел, и в дверь снова позвонили.
— Ну, почти не опоздала, — прозвучал голос мэра из прихожей.
— Да, там такие пробки по центру, не смотри что выходной, — звонкий девичий голос, сразу показавшийся Данке противным. — Пап, а в магазинах что твориться, ужас. Не протолкнёшься.
— Так праздники на носу. Народ подарками закупается.
— Тебе надо издать указ, запрещающий в праздничные дни пользоваться машинами, — сказала девушка, ещё повернув голову в прихожую, а потом обратилась в зал. — Правда? Пусть все ходят пешком. Аня, — протянула она руку Кайрату.
И Данка возненавидела её с первого взгляда. За её осиную талию, за тонкие кости, за длинные ноги, а особенно за блестящие ванильные волосы и большие голубые глаза. Нет, ещё за улыбку, которой она одарила Кайрата. За улыбку больше всего. За эту уверенную, счастливую улыбку как с рекламы зубной пасты.