Я не успела разглядеть, что именно проделал Оскинор – коснулся ли какой-то полки, нажал на спрятанную среди прочих паркетин особую дощечку или сотворил нечто другое, но книжный шкаф, вместе со скрываемой им каменной стеной двухфутовой толщины, быстро отъехал в сторону. Будь на моем месте человек, он, вне всякого сомнения, узрел бы в этом вмешательство колдовских сил – ибо его уши не смогли бы уловить натужный шорох могучего механизма в потолке.
За стеной же находилась небольшая пещера, в точности соответствующая моему первоначальному представлению о мастерской гнома-оружейника. Три разновеликих верстака и две стены поблескивали холодом смертоносной стали.
– Так вот, моя эбеновая леди, – продолжил гном, проходя вглубь. – Хоть я и не обязан это делать, но, исключительно из уважения к её высочеству сообщаю вам, что один лишь взгляд на сей легендарный клинок сказал мне много. Больше, чем я бы мог узнать за добрых три часа изучения ладони принцессы… с лупой… и без оной… или иных, хе-хе, антропометрических исследований. Клинки, подобные ему, да будет вам известно, весьма разборчиво подбирают себе…
– Хозяев? – пискнул Санчо.
Мастер Оскинор неторопливо достал из нагрудного кармана пару квадратных очков, тонко блеснувших золотом оправы, аккуратно нацепил их и лишь после этого пригвоздил несчастного Санчо взглядом строгого школьного учителя.
– Партнеров. А еще точнее – друзей.
Я второй раз за последние минуты искренне порадовалась, что эльфы не умеют краснеть. Ай да Огонёк. Тихоня-меч, смирнехонько висевший чуть ли не в самом дальнем и темном углу личного королевского арсенала. И, кстати, на Аэнга-ключника этот тихоня не иначе как затмение навел, иначе получила бы юная принцесса для своих помахушек не великий клинок, а… вертел с дворцовой кухни.
– Признаюсь, – становясь рядом с ближайшим верстаком сказал Оскинор, – в первый момент, когда достопочтенный советник Торк изволил связаться со мной, я надумал подобрать столь нежданной гостье что-нибудь простенькое… вроде вот этого дерринджера… – Крохотный пистолетик с белой костяной рукояткой легко уместился на широкой гномьей ладони. – Или «шипучки»… – Совершенная в своем уродстве угловатая штуковина, похожая на оголовник кувалды, к которому по ошибке или недомыслию приделали рукоять от игрушки юного гномика.
– Но! – то, как почти небрежно мастер Оскинор опустил оба вышеназванных предмета обратно на верстак, означало, как я догадалась, чуть ли не высшую степень презрения, которую гном-оружейник мог проявить к творениям своего ремесла. – Давать