в пару к вашему клинку, принцесса, было бы воистину кощунством, и хвала подгорным богам, что они не позволили ему свершиться! Подходите, ваше высочество, – махнул он мне, – не жмитесь на пороге. Сейчас мы поглядим, найдется ли у меня что-нибудь, достойное висеть на одном поясе с одним из Легендарных.
Наверное, я все же действительно неправильная принцесса. Не думаю, чтобы хоть одна из моих сестер смогла бы вот так спокойно ступить в этот зальчик, где с трех сторон на тебя ледяным водопадом обрушивается спокойная высокомерная уверенность убийственного металла. Они всегда предпочитали теплое дерево луков, древнего оружия истинных Перворожденных и на уроках фехтования появлялись с видимой неохотой, хотя минула уже без малого эпоха с того дня, как эльфы оценили всю красоту искусства «плетения стальных кружев». А, оценив, переняли его у людей и взрастили до недосягаемых для тех вершин.
И уж подавно они не спускались в полутемный подвальчик стражи, где звонко щелкают курки и затворы, капает масло, колышатся чашечки ювелирных весов со сверкающими столбиками пуль и шуршат серые струйки тщательно отвешиваемого пороха. Где никому нет дела до того, занесены имена несчетных поколений твоих предков на драгоценный аммельский мрамор, или же поднятый среди ночи приходской священник долго морщил лоб, подбирая имя для орущего свертка из оставленной у дверей церквушки корзинки.
Они никогда не поймут… не узнают то, в чем я долго не могла признаться себе самой – что запах пороха может пьянить не хуже звона клинков, а радость от упавшей мишени ничуть не становится меньше из-за того, что в неё попала не «благородная» стрела, а «презренная» пуля.
– Мечи, подобные этому, – гном бормотал настолько тихо, что на миг я усомнилась, а предназначены ли эти слова для моих с Юллой ушек, – имеют свой склад, свой характер. Кого-то наделили им мастера, создавшие их… к примеру, знаменитые «кровавые» клинки Льера Мамро… неспокойные, так и норовящие выпрыгнуть из ножен… немало их владельцев отправились к Великому Огню раньше срока благодаря своим мечам. А вот Ласс-Хромуля был кузнецом-поэтом… его клинки любили спокойно полежать в богатых ножнах среди красоты дворцов… а уж если выбирали стену сырого чердака, то можно было не сомневаться, что бумаги, которых коснулось перо хозяина этой каморки, его внуки, если он, хе-хе, успеет признать их законными, будут торговать по весу бриллиантов.
– Этот же тонкий паренёк всегда был себе на уме. Не любил, когда его тянут на свет без должного повода, – но коли уж приходило время для дела, «плясал» почище иных забияк. Но кровь он не любит, хе-хе, вернее сказать, он не любит пачкаться… снесенные головы и разваленные напополам тела – работа не для него. Зато поставить точку в споре удачным выпадом, сразить могучего врага легчайшим касанием – в этом он Мастер, здесь равных ему мало. Так с кем же ты из моих детишек уживешься, а, Прямодушный? Вот с этим вороненым шестизарядным молодцом? Нет, он слишком великоват для изящной ручки, подходящей к твоему эфесу. А как тебе эти близнецы со швейцарских склонов? Только посмотри, какие накладки на рукоятках – картины хоть куда… ну да, ты прав, эта красота ни к чему, когда из-за неё оружие выскальзывает из вспотевших… или окровавленных ладоней. Право жаль, что никто не делает накладок из акульей кожи, хе-хе. Та-ак, а вот с этой девочкой с Пиренеев ты, я полагаю, будешь совсем не прочь познакомиться…