Хозяйка кабинета странно действовала на Дмитрия, заставляя нервничать и отвечать невпопад. Ему казалось, что в голове возник своеобразный насос, который высасывал умные мысли, оставляя самые бредовые.
– Это все? – заложив ногу за ногу, продолжила опрос Дана.
– Ну, здоров как бык, неутомим в работе, силен, – не осознавая, что следит за покачивающейся на носке туфелькой, ответил он.
– А в постели вы также неутомимы?
Посчитав, что ослышался, Смирнов поднял глаза на собеседницу.
– В смыс…
В этот момент их взгляды встретились. Вопрос так и не был задан.
Роскошная.
Эпитет возник в голове сам собой.
Бесподобная.
Картинка перед глазами размывалась, словно кто-то использовал фильтр в фотошопе, а потом навел резкость прямо на фигуру Орловой.
Потрясающая.
Она полулежала в кресле, демонстрируя изгибы. Одна ладонь покоилась на подлокотнике, пальцы второй играли цепочкой. Золотая змейка подергивалась, отчего блестящий камень, венчающий украшение то и дело нырял в ложбинку между грудями.
Проглотив комок, Смирнов остро захотел стать этим камешком. Мерно вздымающиеся полукружия, подчеркнутые низким декольте, манили его со страшной силой.
– Подойдите ближе, – приказала Дана, грациозно поднимаясь.
Дмитрий, повинуясь, встал на ноги.
– Ближе, прошу.
Ее зеленые глаза чуть прищурились.
Смирнов, словно намагниченный сделал шаг вперед. Еще и еще. Ноги сами вели его к ней.
– Я вас ждала, – промурлыкала женщина, когда пространства между ними почти не осталось. – Так долго. Вы даже не представляете.
Аппетитные губы сложились трубочкой – Дана выдохнула. Едва видимая дымка покинула ее рот и устремилась к Дмитрию. Он, повинуясь странному желанию, жадно втянул подарок. Аромат пачули горьковатый, терпкий и глубокий мгновенно проник в легкие. Голова тут же закружилась, очертания комнаты поплыли. Только прекрасное лицо четко выделялось среди мешанины цветов.
– Прирученный зверь пришел на запах, – она рассмеялась мягко, чувственно, призывно. – Не надоело еще сидеть на цепи, будто дворовый пес?
Тонкая ладонь легла на грудь. Сердце Дмитрия екнуло, словно бы остановилось, но спустя миг заработало с еще большей скоростью.
– Наверное, тяжело, притворяться? Да, дикарь? Ты уже и забыл, какого это быть настоящим? – прохладные пальцы коснулись пылающей шеи. – А я хочу увидеть тебя настоящим. Познать твою ярость, твою силу, твою жажду. Покажи мне. Стань собой.
Лицо Даны все приближалось, последние слова она шептала прямо в его приоткрытый рот.
– Покажи, – болезненный укус обжег губу. – Стань собой.
Дмитрий дернулся. Кулаки будто в спазме сжались. В горле рождался рык. Сознание мутилось, оковы разума одна за другой разрушались, выпуская наружу зверя – отвергнутого, яростного, дикого. Животная страсть наполняла тело силой, уничтожая здравый смысл. Мысли исчезали, оставляя только всепоглощающую похоть и безудержную жажду обладания.