– Что-то не так?
Да все не так, если на то пошло.
– Где мы? – только и спросила я.
Но он не счел нужным ответить.
Один из тех двоих, что стояли на страже лифта, повернулся и приложил большой палец к небольшому квадрату скана отпечатка пальца и двери лифта неслышно открылись.
– Заходите, – сказал второй.
Я зашла внутрь, но оглянувшись, увидела, что никто из них не идет дальше. Двери лифта оставались открытыми.
– Приложите большой палец к скану на панели, – глухо сказал тот, что вызывал лифт.
– А куда мне потом идти? – спросила я.
– Там не заблудитесь, – ответил он и отвернулся.
Я приложила палец к крошечному скану на передней панели и двери послушно закрылись. Три секунды меня окружало полное молчание. Я даже не понимала, еду ли я или стою на месте. А потом двери вновь открылись.
Тот же холл, но без охраны и с кучей денег, залитых в пол, потолок и стены красивым черным мрамором с белыми и серебристыми прожилками, массивные двери из темного, почти черного дерева, и вуаль серебристого света. На меня пахнуло роскошью, от которой я не решалась сделать даже шаг. Я смотрела, как вьются по стенам узоры природного камня и не понимала, к чему все это? Что вообще происходит? Зачем я здесь?
Я закрыла глаза и глубоко вздохнула, а затем шагнула вперед.
Двери лифта закрылись автоматически сразу же за моей спиной. Стало тихо, как в склепе. Я огляделась – никого и ничего. Только огромные двери. Ну что ж, действительно, сложно заблудиться. Я сделала несколько шагов и, не найдя дверной ручки, просто толкнула дверь. Она с трудом поддалась, впуская меня внутрь.
* * *
Я не слышала, как он вошел и снял обувь, не слышала звука тихих шагов по темно-коричневому дереву. Темноту ночи в огромной гостиной слегка разбавляет зарево уличных огней, льющихся снаружи сквозь стекла. Он бросает взгляд на диван, останавливается, улыбается и медленно идет к нему. Подойдя, он молча смотрит, расстегивая запонку левого рукава рубашки, затем правого, после чего не торопясь расстегивает пуговицы рубашки, снимает её и небрежно кидает на низкий столик, выкладывает телефон из кармана и кладет на рубашку. Затем он опускается на колени, которые утопают в мягком, густом ковре и наклоняется – тихий и нежный поцелуй касается губ, и если бы не знать этого человека, увидеть эту сцену первой и единственной, можно с уверенностью сказать, что молодой парень без ума влюблен.
От поцелуя я просыпаюсь. Открыв глаза я вижу его лицо перед собой, и первые несколько секунд просто смотрю на него. Такое красивое лицо. Его красота не имеет ничего общего с красотой Белки, чья приторная смазливость порой сводит скулы. Его красота – генетический шедевр, идеальная геометрия форм, восхитительная симфония линий, которые перетекают из одной в другую так гармонично, словно были нарисованы легкой рукой Создателя в мгновение истинного вдохновения. С какой любовью он рисовал его, сколько огня вложил в серые глаза.