И боль. Инна беззвучно выдохнула и сжалась. Он тоже замер, удивленно глядя на нее.
— Ты еще девочка, что ли? — спросил он на всякий случай. — Или мужика давно не было?
Она молча отталкивала его руками, упираясь в грудь, и испуганно думала: дура! Ну, дура же. И еще: пусть поскорее все кончится. Он получит удовольствие и все. Про себя она в этот миг совсем не думала. Какое тут наслаждение! И об этом пишут в книгах, сочиняют стихи? Как глупо.
— Погоди, — пробормотал он и потерся колючей от щетины щекой о ее нежную щеку. — Сейчас, сейчас. Потерпи, котенок.
Он надолго замер, давая привыкнуть, хотя его дыхание было таким же сбивчивым, как и ее, а мышцы напряжены. Инна поняла, что он безумно ее хочет, но сдерживается. Внизу саднило, но не так, чтобы совсем плохо. Просто странно и неприятно. Непривычно, что ли? Она робко обняла его за плечи, молча давая понять: можно.
Мужчина поцеловал ее, все еще не двигаясь. Запоздалый поцелуй кружил голову, и наконец-то отяжелела грудь, напряглись соски, закружилась голова, а мысли куда-то испарились. И пресловутые бабочки в животе — выдумка, зато тяжесть и пульсация между ног, наполненность, странное нетерпение и желание — это реальность!
— Да.
Тихий голос прозвучал, как сухой щелчок предохранителя. И началось настоящее безумие, которое набирало обороты. Он овладевал ею, и она знала — отказывать ему нельзя. Но не мучил, наоборот, прислушивался. Инна обвила его ногами, сжав бока и скрестив ступни за спиной, так ей хотелось, чтобы он был ближе. Боль смешалась с удовольствием. Это был ее мужчина, тот самый. Единственный. Ему можно. Имеет право.
Каждое проникновение было желанным и уже не пугало. Толчки становились чаще. И только финал подкачал. Инна все ждала, ждала чего-то, сердце безумно колотилось в груди, она задыхалась от нежности и непонятного восторга, но мужчина уже обмяк и как-то лениво, довольно уткнулся ей лбом в плечо. Под его тяжестью стало неуютно.
И это все?
Должно же быть что-то еще, кроме этой жажды дарить и отдавать. Она что-то упускала. Зато Сергей, когда немного пришел в себя, приподнялся на локти и взглянул ей прямо в глаза.
— Так, непорядок. Сейчас исправим.
Рука его опустилась ниже, погладила там, где все еще соединялись тела, и юную женщину пронзила дрожь. Несколько движений — и она потерялась в себе. Мир исчез. Осталось только белое пламя и стон, который вдруг раздался в тишине спальни.
— А-ах…
Тонкие пальчики впились в плечи мужчины, и все ее тело пронзило судорогой наслаждения.
— Теперь все, — он сухо, коротко поцеловал ее в полуоткрытые губы. — Молодец. Отдыхай. Я сейчас.