С таким выходом согласились все без исключения, - если уж нет возможности вернуться на Землю, надо продолжать путь, утвержденный Землей, поскольку тройная система Кентавра оставалась достижимой. Никто пока не согласился внутренне окончательно, что небо вокруг, - чужое. И альфа Кентавра, - название условное. Говорили о деформации локального участка пространства-времени, вызванной местным гравитационным возмущением. Черная дыра ли, коридор ли в ядро Галактики послужили причиной, - об этом старались не думать. Тур занялся своим делом.
Звездная полусфера сменилась привычным видом планеты. Обращаясь синхронно с Раем, "Ойкумена" стояла неподвижно над местом, где несколько дней назад в экспедиционном лагере кипела жизнь и люди, уверенные в своей силе и могуществе земной техники, строили планы и готовились к завоеванию нового мира. Сегодня в глазах звездолетчиков уже не светилась готовность к приключениям, а горела лишь печаль по погибшим и горечь от осознания человеческого бессилия перед оставшейся невидимой и непонятой силой. От приглашения остаться в Раю или на иной планете Золотой все единодушно отказались. На сей раз эмоции превысили авторитет рассудка у каждого. Биорг признал решение целесообразным.
В отношении к иному Разуму испытывали всё, кроме симпатии. Возможно, если бы удалось с ним встретиться, ощутить его зримо, что-то и переменилось бы. Но Нечто скрывалось за завесой тайны. И единственно приемлемое объяснение, что планета Рай и есть это самое Нечто, не вмещалось в человеческое сознание, представая мистификацией, которую преодолеть было нельзя, а смириться с ней не хватало воображения. Неразрешенные загадки, непонятные сведения, переполнившие накопитель Биорга, тяжким грузом давили на психику, усиливая чувство ущербности, пробуждая ощущение бессмысленности как личной судьбы, так и целевых установок всего земного сообщества.
Главное, - ни у одного из звездолетчиков не возникло и мысли о необходимости попрощаться с планетой или тем, что за ней скрывалось, как прощаются при расставании с живым, будь то друг или противник.
Северина Джинс говорила Туру об окаменелости и ожесточенности, проникших в души людей. Даже чудесное исцеление Лойды и Гровса не было в силах растопить их заледеневшие сердца. Круг экзопсихологов бессилен, ибо в них, - то же самое. Если бы не Алексей Кондаков и Леонид Крохин, черная депрессия поглотила бы "Ойкумену", лишив людей последних надежд и воли к жизни. Где мягким напоминанием, где твердым словом, где просто касанием рук они не давали угаснуть огню человеческой активности.