Черт, зачем я нагородила столько деталей? Пыталась отшлифовать легенду переводчика, а в итоге запуталась в ней. Не взыграл природный темперамент итальянца Франко при виде девушки. Несколько дежурных любезностей и больше ничего. А Вальшевский внимательно следил на переговорах, как он на меня реагирует. Никак. Попрощался и ушел.
Я его понимаю. Зачем ему незнакомка, за которой еще ухаживать придется, когда в ванне лежит готовая к любовным утехам Мария Изабелла? Расслабленная, умиротворенная и аромат дорогого мыла источает. Женщина-сказка, женщина-мечта. Побывавшая в употреблении сразу у двух Контов. Куда там мне?
– Да, вы правы, – постаралась спокойно ответить я. – Синьор Гвидичи запамятовал нашу давнюю встречу, а раз не состоялась сделка, то и ужин отменяется. Нечего праздновать.
Вальшевский без меня это знал, но отступать не собирался. Наоборот подошел так близко, что я больно стукнулась бедром о край стола, пытаясь отстраниться. Его парфюм пах полынью. Редкий запах, я запомнила. Lacoste. На флаконе нарисован аллигатор. Такой же зеленый, как костюм ирландского лепрекона.
– Вы ведь не работаете переводчиком, – по-змеиному зашипел Вальшевский. – Слишком долго думаете между фразами и язык у вас на сложных словах заплетается. Я не специалист, проинтуичил, только и всего. Зато настоящую должность угадал. – Управляющий патриция выдержал паузу, в которой я едва слышала биение собственного сердца или это часы на стене тикали? – Вы – эскорт. Девушка по вызову для состоятельных мужчин. Сколько вам заплатил Сергей Геннадьевич, чтобы вы скрасили досуг его друга? Я дам в два раза больше. Ничего нового делать не придется. Поедете в ресторан с синьором Гвидиче и узнаете у него за бокалом вина, почему он отказался подписывать договор.
Индис громко присвистнул у меня в ушах и разразился трехэтажной бранью. Неужели в интернете насмотрелся, или за Катюхой подслушивал, когда у неё нарощенные ногти ломались? Вникать в его речь я начала, когда выражения стали длиннее и осмысленнее.
«Как у него все просто! Перебил цену и порядок! Лис рыжий и облезлый. Нет, ну как в голову-то пришло? Тебя! Эскортом! Говорил не крути хвостом перед всеми подряд. Пожалуйста! В проститутки записали. Довольна?»
Едва ли. Вальшевский весь вечер смотрел на меня и оценивал. Взвешивал мою манеру держаться, прислушивался к переводу, рассматривал костюм от Каприччо. Может, он сидел на мне, как на корове седло, а может, действительно, я налажала с итальянским произношением. Я не знаю. Кажется, тут проблема тоньше и глубже.