из термоса. Катерина сидела опасно близко, Марк даже накинул полотенце себе
ниже пояса, якобы от крошек. В плавках у него были не крошки, и эти «не крошки»
требовали к себе внимания. Он поправил эрекцию и незаметно, как бы между
делом, придвинулся к девушке, которая уселась на покрывало так, чтобы
бутерброды были между ними, где-то посередине. Смотри-ка, печётся о
справедливости. Марк ещё немного передвинулся и вытянул ногу рядом с девичьей
ногой, почти вплотную. Он мог поклясться, что ощущает волосками на своей ноге
гладенькую светлую кожу её ноги. И мог поклясться, что этими волосками ощущал
мурашки, которыми покрылась нога Катерины. Он подвинулся, переставляя пятую
точку на покрывале ближе к бёдрам девушки. Катерина замерла и смотрела своими
глазами, ставшими похожими на блюдца, круглыми, чёрными. Его палец скользил
по коленной чашечке, там кожа была немного шероховатой, а вот с обратной
стороны - нежная, гладкая, горячая. Марк нагнулся и поцеловал коленку, держа её
крепко, как и вторую ногу, на всякий случай, удивительно, но Катерина не
вырывалась. О, да! Его язык скользнул вниз по голени и дошёл до щиколотки, там
кожа была почти прозрачная, холодная, он легко целовал по кругу щиколотку,
опускаясь губами к пальчикам. Стряхнул песок и взял мизинец в рот. Посасывал,
смотря, как расширяются глаза Катерины, ощущая, как она замерла, перестала
дышать, сжалась. Стыдно... Девушка понятия не имела о стыдном. Его губы
пробежались выше, обратно по икре, задерживаясь с обратной стороны коленки,
посасывая там нежную кожу. Она могла вырваться, могла хотя бы попытаться, но
она замерла, только огромные мурашки, кажется, жили своей жизнью, мигрируя
вслед за губами Марка, которые уже изучали внешнюю и внутреннюю сторону
бедра. Кожа была гладкой, как полированная поверхность мебели, и пахла чем-то
малиновым, сладким, хотелось слизывать, оставляя дорожку слюней. Марк
проходил поцелуями практически сухих губ. Сжалась Катенька, когда губы Марка
оказались в опасной близости от трусиков, их он намеренно пропустил, а вот
защёлку бюстгальтера расстегнул, любуясь вблизи на те самые арбузики с сосками-
косточками от вишен. Он протянул руку и погладил, легонько обхватив. - Не бойся,
- без толку, застыла, как мраморная, смотрит, словно заворожённая, карие глаза
неотступно следят за рукой, которая по кругу обводит грудь, совсем немного
сдавливая, избегая контакта с соском, наблюдая, как он топорщится и прямо-таки
умоляет о ласке. Марк надавил на Катерину, заставил улечься на спину, поглаживая
грудь, живот, царапая по краю трусиков. При попытке проникнуть пальцем под