укуса - нижнюю губу, - и снова скользнул между губ. И так долго, несколько раз
переводя дыхание, машинально снимая с Катерины кофточку, отбрасывая её куда-
то, проводя рукой вокруг груди, сжимая упругие холмики, перекатывая соски
между пальцами. Катерина льнула, в чёрных глаза отражался свет луны из окна,
кожа была белая, гладкая, а весь образ - какой-то мифический, переливающийся,
завораживающий. Марк вдавил в себя девушку, ловя её дыхание губами,
перекатился, оказавшись сверху, продолжая целовать губы, щёки, ушки, худенькие
плечи ключицы, соски, грудь, пробегая губами по рёбрам, к животу, останавливаясь
кончиком языка в пупке, который дёрнулся. Автоматически, именно автоматически,
потому что Марк уже не мог продумывать каждое своё движение, его руки
скользнули под штанишки, обхватили ягодицы и сжали, немного, потом перешли на
бёдра, нырнув пальцами под резинку белья, потянув их вниз, по ногам, которые
тряслись, как в лихорадке, вместе с хлопком в клеточку. Удивительно, Катерина
позволила, хоть и замерла, словно ей ноги судорогой свело. Она напряжённо
смотрела на Марка, а он, как заворожённый, смотрел на чёрный треугольник между
ног Кати. Сдёрнул нетерпеливо ногой штанишки, которые так и болтались ниже
коленок, и уставился на этот треугольник, как на чудо. Чёрные кудряшки, не
знавшие бритвы, их было немного, не столько, сколько можно ожидать от
брюнеточки, убегающие с лобка вниз, к самому сладкому местечку. Катерина
вздохнула, вздрогнула, потянула руку, чтобы закрыться. - Нет, нет, - голос стал
хриплым, Марк сам себя не узнал. - Не прячь. Он накрыл своим телом её, закинул
её руки наверх, зафиксировал, чтобы не смела, даже не думала закрываться,
целовал её в это время, проводил языком по раковине ушка, сдавливал губами
мочку, отвлекал, чтобы не вспоминала о своей наготе. Ему необходимо было
добраться туда, просто провести пальцами по этим чёрным кудряшкам, которые
одним своим видом плавили разум Марка, превращая его в кашу, отправляя по телу
кипящую лаву желаний. Добрался. Коснулся пальцами и обомлел. Двадцатилетнего
Марка сложно было удивить. Для своего возраста он знал и видел больше, чем
должен бы, даже он сам это понимал, но волосики между ножек Катерины - мягкие,
как на пузе у котёнка, кудряшки, скользящие вдоль подушечек пальцев,
оставляющие свой след на папиллярном узоре, почти ожоги, такие же, как в
сознании парня, - его не удивили, они его пригвоздили, забрали ровно половину
дыхания и, наверное, истребили половину сердца. До этого мгновения Марк был
точно уверен, что зона бикини женщины должна быть без растительности,