До этого момента я даже не могла предположить, как может быть приятно, когда тебе поклоняются.
Он не произнес ни слова, но впервые в жизни я почувствовала себя по-настоящему любимой. Он знал обо мне все, но не смотрел на меня с отвращением и не хотел оставить меня. Он был здесь, со мной. И ему было наплевать. Для него я не была ущербной, а стала обычной девушкой. Он же был нормальным парнем. Наконец-то мы были по-настоящему вместе, единое целое.
Кэлин встал, я даже не заметила, когда он успел снять рубашку. Я была настолько поглощена прикосновениями его рук и красок, что утратила способность замечать что-то еще.
Притянув меня за шею, он коснулся губами моих губ. Он не стал целовать меня, хотя удерживал достаточно близко, чтобы наши губы могли касаться друг друга, пока он говорил:
— Твоя очередь, — прошептал он.
Дрожащими руками я потянулась за красками, совершенно не обратив внимания на цвет, который схватила. Я нанесла краску на пальцы и заскользила ими вниз по его груди, рисуя круги. Я не была художником, как он, поэтому мои узоры больше напоминали рисунки ребенка, но, судя по выражению лица Кэлина, ему это понравилось. Он явно наслаждался происходящим.
Сглотнув, я направила руку к его щеке, попадая зеленой краской на жесткую щетину. Мне безумно хотелось сказать, что я люблю его, но слова застряли в горле, и мне не удалось выпустить их наружу. Я не смогла этого сделать. Я была слишком напугана.
Пальцы Кэлина были по-прежнему в краске, улыбка осветила его лицо, и он намазал толстым слоем мою щеку. Из-за этой его хулиганской выходки я потеряла дар речи, а потом удивила нас обоих, засмеявшись настоящим, открытым, беззаботным смехом. Я не смеялась так уже миллион лет.
Он тоже улыбнулся, выпуская легкую усмешку, когда его грудь задела мою. Кэлин просто пожал плечами.
— Прости, не смог устоять.
— Я тоже, — ответила я, измазав в краске его нос.
— О, сейчас!
Я лишь вскрикнула, когда он схватил меня и принялся руками размазывать краску по всему моему телу. Он удерживал меня в клетке своих рук и так старательно размазывал краску у меня на носу, что мне снова захотелось измазать его.
Я тщетно пыталась оставить на нем побольше краски, но он был куда сильнее меня.
— Кэлин, — я задыхалась от смеха, — отпусти меня.
— Никогда, — прошептал он, разворачивая меня лицом к себе. Задев носом мою щеку, он легонько скользнул пальцами по тому же месту. Одна из моих рук опустилась ему на плечо, и я закрыла глаза. Другая его рука придерживала меня сбоку, чтобы удержать от движения. Коснувшись пальцами моей щеки, он прошептал: