— Хорошо, — легко согласилась я. Мне хотелось не жаловаться, а побаловать себя.
— Ура! — Она хлопнула в ладоши, исполняя странный маленький победный танец: встала на цыпочки и закружилась на месте. — Девчачий день! — и, посмотрев на меня, добавила: — Тебе стоит принять душ.
— Я принимала душ вчера ночью!
— Я не могу работать с этим! — глядя на клубок волос на моей голове, засмеялась она.
— Хорошо, тогда я иду домой принять душ, — вызывающе ответила я, вздернув подбородок.
Дафна согласилась, и я отправилась домой, чтобы, выражаясь ее словами, что-то сделать с этим беспорядком. Мои волосы вовсе не были в беспорядке. Видела бы она меня утром, когда я просыпаюсь, вот тогда бы точно пришла в ужас.
Как только я помылась, побрилась и отшлифовала себя до блеска, я подумала, что будет безопасно вернуться в квартиру к Дафне.
— Долго же ты, — пробормотала она, когда я постучала в дверь.
Она потащила меня в ванную, где взялась за мои уже подсохшие волосы, слегка завивающиеся на кончиках.
— Просто, но сексуально, — сказала она моему отражению.
Уложив мне волосы, Дафна снова притащила меня к себе в комнату, где я стала ее холстом.
— Что ты делаешь со мной? — спустя десять минут зарычала я, находясь в ужасе от количества косметики на моем лице, и будучи уверенная, что в конечном итоге выгляжу как клоун. А клоуны вовсе не были горячими.
Она замерла, оглядывая свое творение испепеляющим взглядом.
— Терпение, Саттон.
С этими словами Дафна вернулась к работе.
— На мне столько макияжа, что мое лицо теперь весит десять фунтов, — пожаловалась я, когда она добавила еще один слой тонального крема.
— Ш-ш-ш, — заворчала Дафна. — Совсем не так много, как тебе кажется. Это сработает, так что я продолжу накладывать крем на твое лицо, — она говорила медленно, как будто я была слишком глупа, чтобы понять ее.
Наконец Дафна отложила бутылочку в сторону и посмотрела на меня оценивающим взглядом. Кивнув, вновь вернулась к работе, теперь взявшись за тени и румяна. В тон платью она добавила тени золотого цвета на верхнее веко и густо подвела глаза черным карандашом. После нанесения примерно полусотни слоев туши на мои ресницы, она решила, что они стали прекрасны. Последними оказались губы. Дафна схватила несколько помад, перебирая их и оценивая цвет.
— Нет, не это, — пробормотала она себе под нос. — Где она? Ах! Вот она! — Дафна выбрала пурпурный цвет. Держа меня за подбородок, она испачкала помадой мои пухлые губы, а потом приказала мне соединить их вместе. Я имитировала ее движения.
— Теперь позволишь мне увидеть себя? — я умоляла.