Собрание в Наракурте прошло прекрасно. Там было тысяча двести человек из многих провинциальных городов, и многие ответили на призыв Христа. Вернувшись в Аделаиду, мы сразу же попали на первые страницы газет и стали жертвами большого недоразумения, причем с немалой долей негативных отзывов, потому что репортеры не могли представить никаких копий моей личной переписки. В конце концов, как мне кажется, губернатор осознал свою ошибку. Один весьма уважаемый газетный журналист позвонил моей жене и сказал ей, что должен вызволить губернатора из этой трудной ситуации. Хотя он и уважал меня, но все же сказал моей жене, что в следующем утреннем выпуске газеты собирается оправдать его превосходительство. Он сделал это с очень малым видимым ущербом для меня и для евангелизации, за что я был весьма благодарен.
Евангелизационная кампания Хэггея продолжалась. На собраниях на стадионе "Аполло" не было свободных мест, как, впрочем, и на других собраниях. Однако после фиаско с губернатором репортеры стали держаться подальше, не посещая собрания и не делая о них репортажей, а для людей с улицы это означало, что евангелизация не является важным событием. Я должен был что-то предпринять.
Под конец кампании, на одном из больших вечерних собраний я решил обратиться к людям. Я сказал им, что на встрече с представителями средств массовой информации в тот день я сообщил, что на этих собраниях меняются жизни многих людей, приходящих к Христу, и что восстанавливаются многие семьи. Я заметил, что, учитывая масштабы этих собраний и множество позитивных отзывов, эти евангелизации, очевидно, являются хорошей новостью, заслуживающей упоминания в прессе.
Репортеры сказали мне, что их не интересуют христианские собрания, но если я готов резко выступить против порнографии, это их весьма заинтересует. Однако они не видели никаких причин сделать репортаж о евангелизациях. Пересказав часть своего диалога с газетчиками, которые были связаны с телевизионными каналами и радиостанциями, я сказал людям, что, даже если пресса не заинтересована в нас, мы определенно заинтересованы в ней, и предложил всем людям на следующее утро позвонить в средства массовой информации и сказать, что мы любим их, переживаем за них и молимся за них. Я попросил всех, кто был готов на следующее утро звонить в редакции, подняться на ноги. Ответило почти две тысячи человек.
На следующее утро довольно скоро со мной связались газетчики, весьма расстроенные тем, что никуда нельзя было дозвониться из-за людей, которые звонили и говорили, что любят их и молятся за них. Один представитель прессы сказал, что они могут подать на меня в суд. В ответ я расхохотался и сказал: "Если вам даже удастся дойти до суда и судья спросит вас, в чем вы обвиняете этих людей, вам придется ответить суду, что они переживают за нас, молятся за нас, любят нас и хотели нам об этом сообщить". Затем я добавил: "Об этом станет известно всему миру, и вы станете полным посмешищем среди журналистов". В тот вечер на евангелизации присутствовали журналисты из газет, с радио и телевидения, делавшие репортажи о происходившем. Мы были весьма им благодарны.