«О-о, Го-осподи! Ну что за идиотка?!»
— Губы, значит, — задумчиво протянул Стас и его тёмные глаза подозрительно сузились.
Я судорожно сглотнула и невольно отстранилась в глубь салона.
— Знаете, мне это…, - залепетала я, заёрзав на сидении под его изучающим проницательным взглядом. — Пора…
Не заметив каких-либо явных действия по предотвращению моей задумки, я осторожно вытянула из ладони бизнесмена свою и медленно, отчего-то боясь, что он действительно может накинуться, поднялась по краю дверного проёма. Стас лишь проводил меня взглядом, продолжая неподвижно сидеть корточках и смотреть с как боязливо я отступаю в сторону.
— Пойдёшь развлекаться дальше? — вдруг спросил брюнет, и его рука, останавливая, легла на бедро.
— Может, — нерешительно отозвалась в ответ и успела лишь вздрогнуть, когда с удивительной резвостью мой идеал выпрямился во весь рост и замер около меня так близко, что моё сердце тут же бешено затрепетало в груди.
Неожиданная энергичность Станислава Викторовича и интимность ситуации заставила непроизвольно сильнее вжаться в прохладную металлическую преграду и задержать дыхание. Я не знала куда себя деть, куда выкинуть из головы непристойные желания и напряженно застыла, пока, однако, его обжигающее дыхание не коснулось моей щеки. Всё внутри вдруг сжалось и так ощутимо и остро всколыхнуло все чувства, что я даже не подумала сдержать приглушенный стон, что сорвался с губ. Однако после я быстро опустила вниз голову, стремительно втягивая через рот жизненно необходимый кислород и пытаясь хоть как-то заглушить стук сердца, громко отбивающего свою дробь во всём теле.
— Тебе там будет лучше? — неожиданно вопросил Стас, словно не заметив моего состояния, которое бы легко могло послужить ему ответом. — Лучше, чем со мной? — Отрешённость его голоса невольно вызвала дрожь по телу, а суть вопроса ставила в тупик.
«Лучше, чем с тобой?! Нет ничего, лучше, чем ты и нет места лучше, чем рядом с тобой», — хотелось мне ему признаться, и я уже подняла голову для этого, но слова застряли в горле, как только наши глаза встретились.
В них не было и капли от того, что я видела в них прежде. Холодность, безразличие, усталость, въевшаяся, казалось, в самое сердце — в его тёмных глазах не было ничего из этого. Они словно оттаяли и за прежней маской показалось то, что заставило всё внутри меня сжаться от неясной боли, сочувствия и жалости к тому, что ему пришлось когда-то пережить. Я не знала, что именно случилось в его жизни, но та тоска, та отчаянная немая просьба о помощи, что читалась в его глазах, не могла оставить меня безразличной. Его страдания будто стали неразделимой частью меня, которую мне безумно захотелось вырезать навсегда.