Глава тридцать девятая, в которой героиня продолжает получать подарки
— И тебя, — Иришка повернулась к некроманту. — Комнаты просто великолепны. Спасибо.
— Вы уже все осмотрели?
— Мы еще не видели спальню. Да, Кас? — покраснела, прижалась к рыжему, который тут же обнял ее за талию.
— Да. И я рассчитывал, что ты немного задержишься.
— Фиговый из тебя счетовод, Касик.
— Как ты меня назвал, Грунечка?
— Это ничего, что я здесь?
— Мы просто вспомнили детские прозвища, птичка.
— Вот и молодцы! Ну не буду вам мешать, мальчики, — Иришка, провожаемая пристальными взглядами мужчин, подошла к зеркалу и, послав улыбку своему отражению, сняла колье. Еще раз полюбовавшись игрой самоцветов, она убрала подарок в шкатулку и развернулась на выход.
— Ты же хотела проколоть уши, — Кастерс как-то очень быстро оказался рядом.
— В другой раз.
— У меня тоже есть кое-что для тебя, — Грег полез в карман камзола.
— Я с огромным удовольствием полюбуюсь на это самое кое-что, но позже, — увернувшись от попытки Каса обнять ее, холодно посмотрела на некроманта. — Отойди от двери, Грегори.
— Ты сердишься, птичка?
— Ничуть! Я спешу в библиотеку, хочу поискать там книги по медицине. Возможно найдутся рецепты для улучшения памяти!
— Я приму любое лечение из твоих рук, птичка, — он шагнул к Аоле. — Не уходи.
— Вот я и хочу найти подходящее средство! Пусти! — она отвернулась от одного мужа, чтобы прямиком попасть в объятия второго.
— Я чего-то не знаю, милая? — карие глаза вдруг оказались близко-близко.
— Многого полагаю. Вообще, Касик, всего знать нельзя!
— Малышка просила меня не затевать ссор с тобой, — сдал благоверную с потрохами чем-то ужасно довольный некромант.
— Ну и трепло же ты, Грунечка.
— Да, он такой, — согласился рыжий. — Ты правда за меня заступалась, сладкая? — Кас мягко поглаживал ее затылок, не позволяя, впрочем отвернуться. — Защитница моя, миротворец маленький, — он аккуратно прикусил надутую нижнюю губку обиженной Аолы.
Иришка хотела было вырваться, вспылить, но глянула в теплые карие глаза, в которых плескалось столько нежности, что бунтовать сразу расхотелось. Она позволила вовлечь себя в поцелуй, с каждой секундой становящийся все более страстным, и совсем не удивилась, почувствовав, что со спины к ней привычно уже прижался Грегори, только отметила мимоходом, что ничем хорошим для ее пятой точки такие предпочтения некроманта не закончатся. А потом времени на размышления не осталось.