Через полтора часа Виталя добрался до околоствольного двора, перегрузил свою ношу в клеть — кабину для спуска-подъёма людей и оборудования — и вошёл в клеть сам. Рычаг для подачи сигнала располагался так, чтобы можно было подать сигнал из клети. Виталя просигналил четыре раза, и Татьяна включила машину на подъём.
— Это что это за бандуру ты вывез? — спросила она, когда Виталя вытащил свою ношу из клети.
— Оно тебе надо? — отмахнулся Виталя. — Я и сам не знаю. Сказали "вези", я и везу. "Газелька" наша встретить должна. Не приехала ещё?
— Я не видела. Может на дороге стоит, думает, что людей забирать, без оборудования?
На счёт того, что не знает, что это за груз, Виталя не соврал. Ему это было и не интересно. А на счёт "Газельки"…
"Газель" подъехала через несколько минут. Белая, грузопассажирская, похожая на ту, которая на шахте в качестве дежурной автомашины использовалась. Номеров и лица водителя в темноте видно не было — к тому времени уже стемнело. Виталя уложил груз на пол "Газели", залез сам.
— Всё нормально? — спросил с кавказским акцентом человек, сидевший рядом с водителем.
Это был Башир — старший группы по приёмке груза. Но Виталя не знал, кто это. Он даже не догадывался, насколько близко находился сейчас от смерти — гораздо ближе, чем в подземелье заброшенной лавы.
— Да, поехали! На развилке перед шахтой меня высади?!
Но выйти пришлось раньше.
— Тормози! — приказал водителю Башир посреди поля.
— Выходи и жди! — эта его команда адресовалась уже Витале.
— Ты позвонить не забудь, что всё нормально! — обиженно сказал Виталя, выходя из машины.
Башир ничего не ответил, прошёл в салон и, судя по звуку вспарываемой ножом мешковины, проверил груз.
— Всё нормально! — наконец сказал он, усаживаясь обратно. — Не забуду! Может, ещё пригодишься. А к шахте сам дойдёшь, тут уже недалеко.
Он отдал Витале его пакет, хлопнул дверью и "Газель", обдав Виталю выхлопным газом и пылью, ушла в темноту.
Виталя сплюнул, забросил Мясоедовскую каску подальше в поле, и пошёл пешком. Дойдя до комбината, забрал велосипед и, как был, в грязной одежде, поехал к ближайшему пруду. На шахте показываться лишний раз, тем более между сменами, смысла не было.
Вода была ещё холодная, и нырять Виталя не решился. Кое-как обмывшись, он вытерся полотенцем, от чего оно превратилось в грязную тряпку. Робу Мясоеда вместе со своим полотенцем Виталя утопил тут же, в пруду. После этого, довольный собой, надел чистую одежду и поехал домой.