Понимая, что здесь нечем дышать, Гер пошел к ближайшим дверям. Он хотел выйти на улицу и наконец вдохнуть воздуха, которого так не хватало.
Выйдя из дверей с торца здания, Гер вздохнул и ослабил узел галстука, а затем перевел взгляд и увидел Дару. Она стояла и прижималась к Шандору. То, что это Шандор, Гер понял сразу. Такие яркие черты лица, как у этого молодого цыгана, тяжело забыть. К ним подъехала машина, и Шандор заботливо усадил Дару внутрь. Гер видел, как она все это время льнула к нему, как держалась за его руку, и как он был внимателен и заботлив.
Полонский понимал, что он лишний. Он оказался лишним везде. Он был лишним на своей свадьбе, так как эта свадьба явно не его. И он был лишним в этой паре, где он и она так счастливы. Шандор и Дара, он ведь знал о них. Знал с самого начала, видел их страсть в том поцелуе, видел, на что Дара готова ради Шандора. Он знал о их ребенке и сейчас видел их вместе. Геру был лишним в жизни Дары, тогда и тем более сейчас.
Подойдя к стене дома, Гер оперся об нее рукой, чувствуя, что так хреново ему еще никогда не было.
Его нашел Ковало. Видя лицо Полонского, он предложил вызвать скорую. Гер улыбнулся и, зачерпнув рукой снег с перил лестницы, обтер им лицо.
Он сказал, что это от счастья у него такой вид. Ковало уточнил, не пьян ли он? На что Гер лишь ухмыльнулся и сказал, что был бы рад напиться за счастье Шандора и Дары. Затем он пошел внутрь, а Ковало остался стоять на улице, понимая, что ничего не понимает. Он тоже зачерпнул рукой снег и протер лицо.
Из ступора его вывела Ирэн. Она опять вышла покурить, так как после выступления цыганки ей не хотелось больше ничего слушать. Все остальное было дешевкой. Только цыганка была бриллиантом на этом празднике. То, как она пела, было истинным искусством. Смотреть на подделки Ирэн не хотела.
Увидев на улице Ковало, она обрадовалась.
— Дорогой, вот я застала момент, когда хоть ты и на работе, но мы можем побыть вместе, — подойдя ближе, Ирэн напряглась. — Что-то случилось?
— Полонский… у него сейчас было такое лицо. Я думал ему скорую вызывать.
— Это он от счастья так выглядит, — съязвила Ирэн, понимая, что брак с Лерой — это самая большая глупость Полонского.
— Нет не из-за счастья, а из-за нее… — неопределенно произнес Ковало. — Я не знал, что она будет здесь петь.
— Цыганка? — Ирэн в целом не влезала в жизнь Гера, Леры и всех сплетен вокруг них. Но как умная женщина все видела.
— А ты откуда знаешь?
— Я ее видела. Она нереально красива и изумительно поет, — Ирэн не завидовала Даре, она понимала что каждому свое. Пусть у нее и нет такой красоты, зато есть тот, кого она любит и кто любит ее… — Подумав и сопоставив услышанные ранее от Ковало обрывки фраз Ирэн произнесла, — Так это ее Гер держал у себя?