И очевидно, ее тело вспомнило его мастерство в постели и решило напомнить ей об этом во сне. Она видела самый эротичный сон из всех. В голове всплыла картинка, как Джонатан подходил к ней сзади. Как он нагнул ее и трахал, пока она не начала кричать от наслаждения. Как она умоляла его перевернуть ее и лакомиться ее киской до тех пор, пока не потеряет сознания от экстаза. Что он впоследствии и сделал.
Вайолет кашлянула, скрестила руки на груди, продолжая молча смотреть в окно. Ее проклятые соски опять отреагировали, и трусики до сих пор были влажными. Она ненавидела это. Ей нужно напомнить себе, как скверно он поступил с ней в прошлом.
— Мы почти на месте, — сказал водитель, въезжая в старый район.
— Хорошо, — ответил Джонатан, затем посмотрел на Вайолет. — Не возражаешь, если говорить буду я?
— Да, пожалуйста. — Как будто она вообще хотела участвовать во всем этом.
Он кивнул и, кажется, заметно напрягся, когда они подъехали к ее старому дому. У нее вновь всплыли старые воспоминания о Джонатане. Он всегда был чрезвычайно сосредоточенным человеком, но когда дело доходило до того, что ему было крайне интересно, он становился напряженным. Она помнила это, и расправленные плечи Джонатана пробудили в ней воспоминания, которые он хотела забыть.
Они остановились перед домом, и Вайолет посмотрела на место, где она провела свое детство. Дом казался меньше и старше, чем она помнила. Когда они здесь жили, оконные рамки были синие, а теперь выкрашены в канареечно желтый цвет. Дерево, которое она помнила перед домом, сейчас лишь пень.
— Пойдем, — сказал Джонатан, открывая дверь машины, до того как водитель успел сделать это для него.
Вайолет замешкала, но когда Джонатан открыл дверь с ее стороны, она вышла. Воспоминания — это всего лишь воспоминания. Нет смысла расстраиваться из-за них. Однако ей было тяжело смотреть на дом ее детства и не представлять в нем ее мать, страдающую от депрессии и несчастья. И когда она не плакала, она топила свое горе в алкоголе. Вайолет не знала, что из этого было хуже.
Джонатан подал ей руку, будто это был какой-то светский выход. Она смотрела на его руку, не моргая, но не приняла ее. — Пошли, покончим с этим поскорее.
Он пожал плечами и направился к входной двери. — Говорить буду я.
Она не возражала. Она пошла за ним и тихо стояла, пока он стучал в дверь. Для нее было странным подойти к своему старому дому, постучать в дверь и ждать, когда ее откроет незнакомец. — Что мы будем делать, если там никого нет?
Он на минуту задумался. — Проберемся на задний двор и подкупим полицию, если нас поймают.