Ничего более правдивого и печального я от него еще никогда не слышала. Его слова поселяются в моем треснувшем сердце, расширяя эту трещину. Я понимаю, что он говорит о любви — об этом безумном и голодном звере, который только берет и берет.
— Ты собираешься ответить? — спустя какое-то время спрашивает Томас.
— Что?
И тут бедром я чувствую вибрацию звонящего телефона. Вынимаю его из кармана и едва не бросаю, будто в руке у меня сосулька.
Это Калеб.
С экрана на меня смотрит улыбающийся Калеб, с зелеными глазами и светло-каштановыми волосами.
Я не… Не понимаю. И продолжаю смотреть на экран и слушать пронзительный рингтон, надеясь, что сейчас все изменится, а лицо Калеба исчезнет. Надеясь, что все это шутка.
Это ведь она и есть, правильно? Иначе с чего бы ему звонить мне спустя два года?
Когда телефон перестает звонить, я с трудом умудряюсь сделать прерывистый вдох.
— Лейла.
Я смотрю на Томаса как на незнакомца.
Прежде чем успеваю сообразить, что сказать, лежащий на столе телефон начинает жужжать снова. Недолго думая, я подскакиваю, собираю вещи и рассеянно смотрю на Томаса.
— М-мне пора.
Я выбегаю из кафе, как будто Калеб где-то здесь, а не в паршивом Массачусетсе. Как будто он пришел сюда, чтобы сказать, как сильно меня ненавидит.
— Нет, — мотая головой, говорит Эмма. — Я это не надену. Ни за что.
— Почему нет? — я смотрю на нее в зеркало, а потом перевожу взгляд на платье, которое держу в руках. — Что с ним не так?
— Цвет. Он… оранжевый.
— Апельсиновый, — в миллионный раз поправляю ее я. — Он апельсиновый.
— Это одно и то же, — положив руку на пояс, она поворачивается ко мне. — Блин. Я просто… Не знаю, — она подходит к моей кровати и плюхается на гору одежды.
— Ты мне доверяешь? — серьезно спрашиваю я, и она смеется над выражением моего лица. Я кидаю в нее платье, но она успевает отмахнуться. — Просто примерь. Апельсиновый цвет просто обалденно хорош и очень тебе идет. Доверься мне, — в ответ на ее сомневающийся взгляд я добавляю: — Дилану понравится. На тебе как будто надето… солнце.
Это слово заставляет меня слегка улыбнуться. Эта кружка стала для тебя карманным солнцем.
— Вот это да. Как поэтично, — поддразнивает меня Эмма.
— Ага, могу, когда захочу, — взяв за руки, я поднимаю ее и подталкиваю в сторону своей ванной. — Иди переодевайся.
Она нервозно сглатывает.
— А что, если я ему не нравлюсь? Сама понимаешь, мы так долго были просто друзьями, а теперь все изменилось. Я не…
— Ты его любишь?
Эмма закатывает глаза.
— Ну да.
— Тогда этого достаточно. Любовь — это волшебная сила. И может делать такое, чего ты даже представить себе не можешь, — я улыбаюсь. — Просто попробуй довериться.