Уже смеркалось, когда Клив, промерзший почти насквозь, подъехал к широкому одноэтажному дому, затерянному на бескрайних равнинах Техаса. Из снежной круговерти, окрашенной в серое светом уходящего дня, проступили приземистые контуры конюшни, примыкавшей к западной стене «Casa de Brinner». Растрескавшиеся в кровь, потерявшие чувствительность на пронизывающем ветру губы болели просто адски, но Клив все равно не смог удержать улыбку. Именно такая надпись будет украшать арку, отмечающую границы владений Бриннеров. Прикрыв глаза, он почти видел, как по бескрайним пастбищам мчат бесчисленные табуны могучих коней. И у каждого на мускулистом крупе красуется тавро в виде переплетенных литер C и B, заключенных в круг. Дальше его мечты ветвились, словно дорожная развилка среди невысоких холмов. Свернув на одну, он видел себя старым, но крепким ковбоем с выдубленной ветрами и солнцем кожей, неизменным лассо, перекинутым через плечо. Клив-старик стоял у огороженного жердями кораля[18], опершись плечом на вкопанный в землю столб и наблюдал, как гарцует угольно черный жеребец. Могучий конь то несся галопом, красиво выгнув мускулистую шею, то с громовым ржанием вставал на свечу, угрожая размозжить голову тому смельчаку, что решится шагнуть внутрь. Старый ковбой усмехался в пушистые седые усы и брался за толстые жерди, огораживающие кораль. Внезапно налетавший порыв ветра загибал широкие поля выгоревшего на солнце «стетсона», трепал кожаную бахрому на короткой куртке и чапсах. Тяжелый ремингтон в желтой кобуре из промасленной кожи звонко хлопал по бедру, когда Клив-старик спрыгивал на твердую землю загона.
На другой дороге он видел себя в шерстяном костюме тройке, узких кожаных туфлях, и моноклем в левом глазу. Теперь он сидел за большим рабочим столом со столешницей из красного дерева и десятком ящиков, сверкавших начищенными до блеска медными ручками. Массивная трость, с серебряным набалдашником в форме головы оскалившегося жеребца, стояла у стены. Клив сосредоточенно изучал лежащую перед ним бумагу, что была купчей на табун лошадей. Прочтя последнюю строку, он поднимал взгляд на почтительно замершего перед ним ковбоя, а потом, потянувшись к бронзовой чернильнице, вмонтированной в подставку для перьев, ставил размашистую подпись и толкал документ по гладкой поверхности стола. Клив-бизнесмен довольно усмехнулся. Еще один табун продан, еще больше первоклассных лошадей с тавром С и В обретут новых хозяев, ширя славу ранчо «Casa de Brinner»!
Клив все еще грезил, когда из серой пелены выступили жерди пристроенного к дому кораля. А внутри, в круговерти снежных торнадо, металась черная с рыжими подпалинами лошадь. Услышав стук копыт пегого жеребца, она насторожила уши, а потом громко, пронзительно заржала.