— Вы предложили мне дом, — сказала она.
— Да.
— И помощь с поиском Джеффа и Чарльза.
— Перкинс занимается этим делом прямо сейчас, пока мы с вами беседуем.
— Я бы хотела, чтобы труппе заплатили.
Герцог наклонил голову.
— Труппе?
— Актерам и рабочим, которые принимали участие в постановке «Ревю». Многие из них в худшем положении, чем я.
Она бросила на него быстрый взгляд, стараясь определить, что он об этом думает.
У Бейнтона был вид человека, который обдумывает, взвешивает… И Саре стало неловко. Она никогда не умела требовать.
— Я уверен, — наконец сказал он, — что если нам не удастся вернуть все, что им задолжали Джефф и Чарльз, то для них найдется щедрый благодетель.
Сара с удивлением осознала, что ожидала его ответа, затаив дыхание. Переведя дух, она сказала:
— Благодарю вас.
— Это все? — спросил он.
— Нет. — Она заставила себя посмотреть ему прямо в глаза. — Моя мать начинала как актриса. Она была хорошей актрисой, по крайней мере, все уверяли меня в этом. Но театр — ненадежная и изменчивая профессия. Мама получала все менее значительные роли и в конце концов сказала, что чувствует, будто ее жизнь кончена.
Бейнтон внимательно слушал, и Сара отвела глаза. Умение уделять одному человеку все свое внимание — один из талантов герцога, подумала она. Но иногда это внимание слишком пристально.
Она перевела дух и продолжила.
— Ее первым покровителем был лорд Твиндейл, мой отец, хотя он и не соизволил признать меня своей дочерью. Мужчины бывают двух видов: одни щедры ко всем своим детям, законным или нет, а другие притворяются, будто их внебрачные дети просто не существуют.
Саре не удалось скрыть горестную улыбку. Когда-то для нее стало сокрушительным ударом то, что отец отказался ее признать. Теперь же ей казалось, что это лишь одно из событий ее жизни.
— Когда Твиндейл отвернулся от мамы, у нее появилось несколько любовников, сменявших друг друга до ее смерти. Некоторые были добры к нам, другие — нет. Были и такие, от которых я пряталась.
Понимает ли он, о чем она говорит?
— Моя сводная сестра Джулия — она родилась в браке и была матерью Шарлен — взяла меня к себе, когда мне было тринадцать. Она даже дала мне некоторое образование, но у нее самой было полно хлопот с Дирном. Этот человек проматывал все, что у него было, за игорным столом.
— Я слышал о нем.
— Он губил себя. — Сара покачала головой. — Но Джулия научила меня тому, что у женщины может быть достоинство. Что бы ни случилось, она всегда была сильной и милосердной, и я поклялась, что буду такой же, как она. Я не хотела зарабатывать на жизнь постелью, как делала моя мать.