— Ну, планшет глючит, — повторила девица.
Дьяк стрелял глазами, то на меня, то на гостью, подтянулся малость и румянцем покрылся. Я так понял, девица приглянулась ему, ну да ладно, сам управлюсь.
— Оставайся, — махнув рукой, ответил я, и шагнул в туман, отрывшийся мне прямо у крыльца.
Вот только отправился я не к этим красным шапкам, коих военной полицией кличут, а в лес. Нужно изготовиться будет. Хотел я дьяка к темным чарам приспособить, показать древнее колдовство, да не подходящий час, видно.
Я вышел из тумана на небольшой поляне с выворотнем большого кедра. Дерево давно уже подгнило, рассыпаясь трухой, но мне не оно было интересно. Мне интересен был тот, кто обитал под корнями этого дерева. Обитатель этот был нелюдим ещё более чем я, и я давно к нему приглядывался, думая как приспособить, а тут такой случай подвернулся.
Я шагнул к выворотню и посмотрел на сложенные подстилкой грубые ветви и существо, свернувшееся калачиком меж кореньев. Древняя нежить блеснула на меня блеклыми глазами, равнодушно, словно я был явлением природы, нежели хозяином этого леса.
— Встань, — брезгливо произнёс я, но тварь лишь моргнула, сгоняя мошку с глаза. Ему было все равно. Он умер в незапамятные времена, но иной мир не принял его, и Бледнец, как я его сам для себя стал называть, коротал вечность то под деревом, то в брошенной берлоге, а то и просто в сырой ямке. Хищные звери обходили его стороной, а люди и подавно. Даже падальщики не находили в этой сущности ничего интересного. Сдаётся мне, что если его начнут растаскивать по костям, то он лишь будет ворочаться и вяло шевелить руками и ногами, словно тот диковинный зверь, коего я видел на подвижных картинках. Зверя ленивцем кличут.
— Да что с тобой разговаривать, — сам себе пробурчал я и просто ухватил Бледнеца за руку и поднял над землёй. Мертвяк ещё раз постно моргнул и остался висеть чучелом несуразным.
— Мда-а-а, — снова протянул я, а потом опять шагнул в туман, уволакивая Бледнеца с собой.
Моё появление не осталось незамеченным. Как только я ступил на траву рядом с небольшими коробами на колеса, которые приспособили вместо острога и стражницкой, из двери сразу показался детина в красной шапке, что беретом кличут, и с чёрной повязкой на руке. Он глянул на меня и тут скрылся. А после на свет вышел тот самый начальник, что пленил Антона. Тот резво соскочил по железным ступеням и встал передо мной, что говорится, как лист перед травой. Он смотрел то на меня, то бледное голое создание, что неуклюжим увальнем пыталось встать на непослушных ногах.