— Начальник отдела военной полиции майор Ежов, — затараторил тот, представляясь мне, и поправляя перекинутую через плечо лямку скорострельной пищали.
— А то я не знаю, — негромко прорычал я, сверля опричника глазами. — Мне к моему жрецу надобно.
— Не положено, — после некоторой заминки ответил Ежов, начав нервно теребить край кафтана.
— И что ты сделаешь, если я всё же пойду? — зло произнёс я, подавшись вперёд, — руками меня держать? Из пищалей стрелять? Только посмей. Я тебя по всей поляне размажу.
Я стоял, скрипя зубами. Не хотелось ломать всю их конуру, пусть сами предо мной замки отворят. Я хозяин, а не тать ночной. Здесь всё моё.
— Только я с вами, — всполошился Ежов.
— Да куда ты денешься, — ухмыльнулся я, — веди!
Стражник сорвался с места и подбежал к будке на колёсах, став сразу ковыряться ключом в большом амбарном замке. Ключи не подходили, и Ежов во всю глотку заорал: «Дежурный!»
Из конуры сразу выбежал давешний детина и принёс ещё одну связку. После некоторых усилий замок поддался и щёлкнул. Дверь распахнулась.
— Антошка! — заорал я. — Подь сюды, добрый молодец!
В проёме появился хмурый, как висельник на эшафоте, бывший стражник. Он стоял и глядел на меня, словно на предателя, которому доверил всю свою душу, а я в ответ пырнул ножом в спину.
— Спускайся, — продолжил я и подтолкнул к амбару Бледнеца, так, что тот чуть не упал на траву.
— Вы что хотите? — тихо спросил Ежов, зыркая на всех исподлобья и предчувствуя неприятности.
— А то и хочу, — бурнул я, а после развернулся и взял Бледнеца за горло. Мертвяк не сопротивлялся, стоял смирно и отрешённо. Я поглядел коротко на Антона, а потом снова перевёл взгляд на существо. Пора колдовать.
Захрустели кости и хрящи. От этого звука вздрогнули люди, а я улыбнулся. Лицо давно погибшего бедолаги начало мелкими рывками меняться. Скулы стали шире, челюсть чуть массивнее, губы тоньше. Глаза сменили цвет с бледных комков на яркую синь. Нос стал уже. Сама фигура тоже преображалась. Антон был на полголовы выше этого трупа, и шире в плечах.
Я затылком ощутил, как побледнели опричники и мой жрец. Такого колдовства они, поди, не видели. А вы думаете как я зверушек и жаб в нужных мне созданий превращал? Так. Я ведь не кто-то там, а божество, пусть и не высшего полёту.
Когда преображение закончилось, а Бледнец стал близнецом Антона, я бросил своему помощнику узелок.
— Одевай его.
— Это как? — переспросил парень.
— Каком кверху! Как детей переодевают или старцев немощных?
Антон развязал узел. На траву упала одёжа. Парень ватными руками поднял ее и стал напяливать на стоящего мертвеца, заставляя того то ногу поднять, отчего Бледнец чуть не падал навзничь, то руку задрать.