— Но расскажи наконец, кто же тебя похитил?
Беллатор задумчиво соединил пальцы под подбородком.
— В том-то и дело, что не знаю! — проговорил с досадой. — Меня ударили сзади, потом опоили. Очнулся я уже от твоей святой водички. Вот и все, что я помню. Но зарывать человека живым в землю — это святотатство! Я не помню такой жестокости.
Роуэн снял меч, сел в кресло и с блаженством вытянул ноги. Невзначай зевнул, прикрыв рот ладонью.
— Я еще и не такую жестокость видел. Но, видимо, что-то ты понимал, раз сопротивлялся. Трава возле твоей могилы была вся истоптана.
— Интересно, почему они меня не добили? — поморщившись, Беллатор проглотил очередную ложку пресной овсянки, и, не сдержавшись, выпалил: — Что за гадость! И как только монашки едят ее каждый день? Надеюсь, Роуэн, тебя ею не пичкают?
Роуэн ухмыльнулся и ответил на первый вопрос, игнорировав второй:
— Не хотели крови? По крови можно многое узнать. К тому же если тебя оглушили, и выглядел ты как покойник, так какой смысл был тебя добивать? Задохнулся бы в могиле, только и всего. Закопали тебя на совесть. Но не будем об этом. Фелиция сказала тебе, что никто не должен знать о твоем спасении?
— Сказала. Но в монастыре не скроешься. Меня все знают, а кругом слишком много любопытных женских глазок и ушек. И у них везде есть связи. Здесь же живут родственницы всех аристократических родов нашего королевства. Так что оставаться мне здесь нельзя.
— Ты прав, тебе нужно скрыться. Но куда ты хочешь уехать? В поместье Медиатора?
— Нет. Это слишком далеко. Вечером я уеду во дворец. Там в моих покоях безопасно, а мои люди никому ничего не скажут.
— Как ты туда проберешься? Я слышал про тайные ходы в королевском дворце. Ты знаешь один из них?
— Знаю. И не один. И тебе покажу. Я все равно без твоей помощи добраться до своего убежища не смогу.
— Спасибо за доверие! — Роуэн отвесил ироничный поклон, на что Беллатор небрежно махнул ложкой.
— Не за что! Вот если бы ты еще и еды мне нормальной принес, то моей благодарности не было бы предела!
— Ну уж нет! — насмешливо отказал ему Роуэн. — Если Фелиция, опытная целительница, считает нужным кормить тебя овсянкой, то другой еды тебе вкушать нельзя! Но отдыхай, увидимся вечером, раньше темноты мы все равно отсюда не уедем. Слишком многие в городе тебя знают. Да и меня тоже.
Он ушел, оставив оголодавшего и разочарованного Беллатора утешаться жиденькой овсянкой.
Поздним вечером Роуэн вошел в дом настоятельницы. Более-менее пришедший в себя Беллатор ждал его, развалившись в кресле. Увидев друга, поднялся и сделал несколько неуверенных шагов. На шум из своих покоев показалась Фелиция. В руках она несла фиал со снадобьем. Подав его Роуэну, попросила: