Вернувшийся Тито принес поднос с закрытыми крышками блюдами. Беллатор устремился за стол. Не дожидаясь, пока камердинер поставит тарелки, открыл ближайшее к себе блюдо и вдохнул божественный аромат.
— Боже мой! Еда! — и он, не давая Тито переложить томленого под острым соусом цыпленка на тарелку, схватил его руками и впился зубами в нежную мякоть.
Шокированный камердинер покачал головой и принялся поспешно сервировать стол. Опустошив все принесенные им блюда, Беллатор откинулся на спинку кресла и уже благодушно признал:
— Никогда не испытывал такого дикого голода! Интересно, чем же меня опоили? — вспомнив о снадобье Фелиции, попросил слугу:
— Тито, дай мне тот синий фиал.
Камердинер принес ему снадобье. Открыв крышку, Беллатор сделал большой глоток и чуть не подавился. Снадобье оказалось горьковатым на вкус и очень терпким. Но зато после него муть, охватившая голову, несколько рассеялась.
— Хорошо! Но помощь Ферруна мне бы не помешала. Мне нужно как можно быстрее прийти в себя. Интересно, где его можно найти? Библиотекари на него не жаловались в последнее время?
— Постоянно жалуются, — сдал их Тито с пренебрежительной насмешкой. — Но Феррун появляется в библиотеке главным образом по ночам, и они видят только следы его пребывания.
— Следы пребывания? То есть опустошения на полках?
— Ну да. Он же не считает нужным возвращать то, что взял.
— Возвращать взятое не в его духе, это точно. Что в его руки попало, то пропало. Хотя он это воровством не считает. Просто берет все, что ему нужно. И спрашивать разрешения у хозяев не собирается. Но помоги мне переодеться. Мне и есть-то в этой грязной одежде не следовало, я в ней где только ни побывал, — и он обвел себя рукой.
Тито поспешно принес чистую одежду и привел в порядок своего измученного господина.
Беллатор сел подле стола, где еще витал запах вкусной еды, и понял, что еще бы чего-нибудь с удовольствием съел. Собирая грязную посуду, Тито негромко заметил:
— Загребущие ручки у Ферруна, должен добавить.
— Согласен. Но все же не будем его судить. Он великий воин и врачеватель. Ты не знаешь, говорил ли с ним наместник?
— Этого я не знаю.
В дверях раздался шум и в комнату стремительно вошел Медиатор. Подошел к сыну, поспешно поднявшемуся при его появлении, и обнял. Беллатор замер. Его суровому отцу не подобало столь явно проявлять свои чувства, да и не бывало такого прежде никогда, и это настораживало.
Заметивший настроение сына наместник постарался оправдаться:
— Не волнуйся за меня, Беллатор. Я в полном порядке. Просто волнения последнего месяца изрядно меня подкосили. Но как ты себя чувствуешь? И что с тобой приключилось?