— Для меня? — маркиза недоумевающее уставилась на Фелицию.
— А разве нет? Вы потомок одного из самых знатных родов королевства. Вы красивы, умны, богаты. А он, по сути, всего какой-то Медиатор.
— Что? — маркиза захлебнулась негодованием. — Как могу я, старая вдова содомита и мать порочного содомита, связать с собой молодого, полного жизни мужчину ему на погибель? — Она глубоко вздохнула, обуздывая волнение, и с силой сжала сложенные перед собой ладони. — Но я приехала сюда не для споров. Беллатор сказал, что в случае опасности мне нужно обратиться к вам. И что у вас есть возможность помочь. Я привезла одного из его похитителей. Его нужно допросить.
Фелиция стремительно пошла к дверям.
— В самом деле, я разболталась, когда нужно действовать. Ведите похитителя, а я позабочусь, чтобы он развязал язык. — Она позвала послушницу и что-то негромко ей приказала.
Маркиза в это же время отдала своим слугам распоряжение привести мажордома.
Когда того освободили от мешка, веревок и кляпа, он несколько раз облизал пересохший рот и хрипло попросил воды. Ему подали кубок с водой, и он выпил его большими жадными глотками.
Потом посмотрел на Фелицию и глумливо заметил:
— Да, такая красота кого хочешь ввергнет в соблазн! Но вот спасет ли она от соблазна?
— Тебя точно не спасет! Причем не от соблазна, а от кое-чего похуже! — раздался позади твердый голос и чья-то сильная рука болезненно сжала его плечо.
Мажордом обернулся, почувствовав боязливый трепет в груди. Позади него стоял высокий воин с суровым лицом в черных одеяниях. Поклонившись дамам, он произнес:
— Я ненадолго уведу с собой этого господина, ибо на территории монастыря нельзя проливать кровь, даже нечестивую.
— Вы не посмеете! — тонким испуганным голосом выкрикнул мажордом. — Это бесправие!
Маркиза протестующее покачала головой.
— Вы преступили собственную клятву всегда действовать в мою защиту. Вы виновны.
— Наоборот! Я действовал вам во благо! — устрашено взвизгнул мажордом. — Это ничтожество недостойно вас!
— Ничтожество? — воин переместил тяжелую руку с плеча на шею мажордома, слегка сжал, и угрожающе сказал: — Повтори это еще раз. Но прежде знай, что Беллатор мой лучший друг.
Мажордом побледнел и принялся жалко лебезить, прося заступничества у матери-настоятельницы, напирая на то, что ее обязанность — защищать людей.
— Вы посягнули на жизнь моего племянника, а теперь просите у меня защиты? — Фелиция грозно посмотрела на него. — Если хотите уйти отсюда живым, то говорите, для чего и с кем вы это сделали.
— Да, и поспешите. Я не намерен ждать, — с жутким спокойствием добавил воин и положил правую руку на меч.