И в её исполнении все эти чудные истории, связанные с другими мирами, волшебными артефактами и говорящими животными-целителями, звучали действительно волшебно — даже недуги, которые она нередко упоминала в своих рассказах, наверное, чтобы самой немного верить, казались чем-то светлым и сказочным.
Мартин рассказывал всё более увлечённо, всё дальше углубляясь в воспоминания, словно снова оказываясь в моментах далёкого детства — в тех, где была она, та самая женщина, что наблюдала за ним теперь с фотографии.
— А этот чудо-котёнок ещё жив? — осторожно поинтересовалась Эмма, чуть улыбнувшись: на душе у неё внезапно стало легче, гораздо легче.
— Да, он живёт с моим отцом и его новой женой. Правда, он уже не котёнок, а старый кот, который безумно любит спать.
Девушка поморщилась: в её голову, обременённую тяжкими думами, закралась отвратительная мысль. «С его новой женой»… А ведь Томас тоже мог найти другую женщину, вновь жениться, навсегда забыв о Роуз, навеки оставив одну её личность в горьком прошлом. В любой день. В любой момент…
И Эмма упорно отказывалась мириться с этими мыслями: она осознавала, что не сможет даже смотреть на отца, ведущего под руку чужую даму, а тем более — чувствовать её постоянное присутствие рядом с ним. Даже если найдёт отдельное жильё, даже если не будет видеться с отцом, она не сумеет спокойно переносить такое предательство. Откровенно не сумеет.
День разгорелся, но небо, утром сиявшее чистой голубизной, покрылось мясистыми тучами, наполнилось тяжёлой влагой, утонуло в холодных красках. Снега не было — только облака, густые, массивные, грузно нависали над угрюмой деревушкой.
Кот всё мяукал, поскрёбывая по двери своими коготками, настойчиво просясь в любимую комнату. Но его не пускали. И зверёк по-прежнему недоумевал, почему, за какую провинностью или шалость с ним так обходятся.
Эмма и Мартин, теперь прекрасно понимавшие друг друга без слов, молчали. Мысли захлестнули их, унесли в хрустальные глубины, погрузили на песчаное дно прошлого.
Диалог получился безмолвным, но душевным. Кажется, им удалось разделить чувства друг друга, понять того, что скрывалось от них за мутной пеленой неведения, что не давало высказать вслух стеснение. Тишина всё сделала за них. Открыла нужные полки, убрала лишнее, достала необходимое — всё расставила по местам, наведя идеальный порядок.
По окончании диалога у Эммы возникло ощущение, будто Мартин что-то замышляет. Что-то, связанное с их чувствами, воспоминаниями. Наверное, что-то интересное, а может, и нет — девушка даже примерно не предполагала, что это могло быть.