Как выяснилось, газета, которую выбрал дядя Мартина, не содержала в себе ничего полезного. Ему пришлось достать кипу бумаг и вместе с Эммой разгребать их, просматривая заголовки, пробегая взглядом по витиеватым текстам.
Но вот, после долгих и нудных поисков, они наткнулись на нужную информацию. Газета выглядела не слишком старой, но слегка потрёпанной, местами даже потускневшей и порванной.
На первой странице крупным шрифтом были напечатаны слова, заставившие Эмму сразу же напрячься. Она вспомнила, как рассказывал ей Мартин об этих жестоких монстрах, как вспоминал о жертвах, как выражал своё мнение о губительных целях. Эмма его не слушала, хоть и догадывалась, что он говорит правду. Ей было все равно. Но только не сейчас.
«А Убийца Звёзд и его последователи — и вправду гроза человечества?», — промелькнуло в голове девушки, когда та увидела грозный заголовок.
После заглавия говорилось о жертвах, о неких личностях, хранивших себя в строгой тайне, и о надвигающемся Апокалипсисе — все как и в этот раз, словно по удивительно проработанной схеме. Спустя почти год эти чудовища вернулись, и, наверное, вернулись более сильными, опытными, обученными. Бороться с ними не имело смысла. Или все-таки имело?..
— Этот Убийца Звёзд посягает на нашу семью. Он убил мою сестру, брата, а теперь и племянника почти погубил. Вот бы отомстить этой сволочи… — со вздохом произнёс мужчина, поднявшись с дивана, случайно согнав удивленного кота.
Печаль, тоска безысходность — все это теперь наполняло некогда светлый дом, словно поглощая тепло, словно окуная комнаты в ледяные воды. Эмма больше не могла там находиться. Пора было домой. Пора было идти к Томасу, страдающему, медленно сходящему с ума, но, скорее всего, ещё на тронутому Убийцей Звёзд…
Ясный зимний день разгорался золотистыми всплесками. В больничной палате было тепло, настолько тепло, насколько может быть в стремительно гибнущем мире.
Солнечные лучи сплетались, играли, закрадывались скользящими движениями в помещение, рисовали узоры на однообразных стенах.
Эмма сидела на кровати друга, печально глядя на то, в кого превратил его жестокий Убийца Звёзд, в теле кого предстояло ему прожить оставшуюся жизнь. Горечь словно переполняла девушку, стояла в горле неприятным комом, ощущалась даже на обветрившихся губах.
Зрелище было душераздирающим. Мартин лежал совершенно беспомощный, закутанный в несколько плотных одеял, запертый в собственном безнадёжно сломанном теле. Его лицо выглядело осунувшимся, некогда сияющие глаза впали в глазницы, пухлые губы потрескались — словно у тяжело больного человека, находящегося на пороге смерти.