Мне передалось уныние, безучастное, болезненное. На меня наступила апатия, мне не хотелось ничего, меня ни к чему не тянуло. Не было желания ни жить, ни сражаться, ни, тем более, защищать город. Тоска и безразличие, скука и холод. Боль: как физическая, так и душевная.
Глубоко и шумно вздохнув, я снова попыталась встать, уже как можно медленнее, но в то же время увереннее.
— Я же сказала, потише, — чья-то рука остановила меня, и, переведя взгляд, я рассмотрела… Эльвиру. Не безжизненную хрустальную фигуру, не восторженную женщину, не демона. В тот момент она создавала ощущение вполне адекватного человека. По крайней мере, в свете лампы, падавшем на ее лицо, уже знакомые черты не выглядели мертвенными, не отливали бледностью, не сквозили потусторонним безумием или уродством. Она выглядела как обычная женщина, худая, изящная, но некрасивая. Пламенеющего шлейфа тоже не было.
А может, не существовало никакого Предъадья? Может, не было ни битвы, ни путешествия, ни возрождения Эльвиры в образе демона? Может, это — просто сон, просто болезненный лихорадочный бред, мимолетная галлюцинация?
Но нет: все-таки в глазах Эльвиры мелькало что-то нечеловеческое. Потусторонняя сила, подаренная ей камнем и голубями. Отблески горящей искусственной жизни.
— Теперь я тоже такая, как Аня? — приглушённо спросила я, стараясь на глядеть в глаза своей… спасительнице?
— Нет, — Эльвира слегка усмехнулась, расслабленно махнув рукой. — Я ведь сказала, что твоя рана несерьёзная. Неужели ты такая недалёкая и недогадливая?
— Да, наверное… И очень-очень тупая.
— Тупая, но, на самом деле, не самая, — сморщилась Эльвира, заботливо, словно мать, отодвинув с моего лица растрепавшиеся пряди.
Скривившись, я попыталась немного отстраниться, но вышло не особо удачно: кровать, на которой я лежала, оказалась слишком узкой, тесной и неудобной. Поэтому пришлось остаться на месте. Рядом с этой откровенной чудачкой. Рядом с непостоянной и загадочной женщиной, зачем-то приведшей меня в непонятное помещение.
— Отойди… — прошептала я, мечтавшая о личном пространстве. Мне не нравилось, что она стояла так близко, что она так странно вела себя со мной. Эльвира меня бесила, пусть она и помогла мне одолеть голубя. Причём, наверное, бесила уже почти так же, как Антона… Отвращение накатило меня, заиграло внутри, захлестнуло тяжёлую голову. Я снова тщетно попыталась приподняться.
— Отойти? Я тебе помогаю, неблагодарная! — воскликнула она, крепко впившись в мое повреждённое плечо.
И снова эта боль, резкая, пронизывающая. Она снова опутала меня, снова вонзила своё жало. Из горла вырвался сдавленный стон.