еще разок соврать о моем семейном положении.
– Это мой муж, Ной, – объявила я. – Наш сын, Бартоломью, потерялся.
Ной моргнул, затем кивнул. Он скользнул рукой по моей талии, и это казалось таким
правильным, что я будто растворилась в нем.
– Точно, – подтвердил Ной. – Он сбежал из детского сада. Мы ужасно волновались.
– Где ты его нашел? – я смотрела на Ноя, убеждая его глазами продолжать идти вместе со
мной. Я, наверное, сильно рисковала, ожидая, что виртуальный ребенок вот так просто
объявится, но Ной и бровью не повел.
– В парке, – сказал он. – Ты же знаешь, как он неравнодушен к блестящим предметам.
Жуткому Парню нечего было на это сказать, он проглотил свой напиток в три большие
глотка и хлопнул стаканом по поверхности бара, шлепнул двадцаткой по влажному следу
от стакана и одарил меня последним тяжелым взглядом и наконец вывалился за дверь.
Только теперь я поняла, что парень с парадом подружек-супермоделей тоже ушел. Мы с
Ноем остались одни. Его рука все еще обнимала мою талию, и что-то во мне хотело
задержаться в таком положении еще на час или часов на двенадцать. Но я отступила и
вытерла влажные ладони о юбку. Оглядела его всего. Он был одет в джинсы и серую
футболку с надписью «Донован Стоунворкс». Огромный, даже больше, чем я запомнила, но на этот раз я наполнилась облегчением, а не тревогой.
– Даже не представляешь, как я рада тебя видеть, – сообщила ему.
Он ухмыльнулся мне в ответ.
– Рад помочь.
– Я имею в виду не только Бартоломью. Этот парень... – я посмотрела в сторону двери. Но
Жуткий Парень не появился.
– Наверно, устаешь от такого.
Я кивнула и вновь глянула на Ноя. Выражение его лица искреннее и открытое, а эти карие
глаза еще теплее, чем в моих воспоминаниях. Я произнесла следующие слова вслух, не
думая.
– Слушай, я хочу кое в чем признаться.
Он поднял бровь, но ничего не сказал. Просто ждал, когда я выскажусь. Что я и сделала.
– На самом деле я не замужем. Я так говорю, когда хочу, чтобы парни оставили меня в
покое.
– Это довольно паршиво.
Я вздрогнула от удивления. Он, должно быть, понял, о чем я подумала, потому что
поспешил уточнить.
– Я не о твоей выдумке. Просто хотел сказать: паршиво то, что тебе приходится так
делать. Что нужно притворяться чужой собственностью, чтобы парень отвалил.
Вау.
– Я никогда не думала об этом с этой точки зрения, – я тяжело сглотнула. – Ты прав.
Он улыбнулся, и это была самая нежная, самая милая улыбка, которую я когда-либо
видела.
– Слушай, ты не первая женщина, которая, взглянув на меня, начала оценивать свою
потребность в телохранителе. Я просто счастлив, что на этот раз телохранителем стал я.