— Ты упала в обморок, — сказал я, пытаясь объяснить ситуацию так, как я мог.
— И они оставили меня здесь, с тобой? Наедине? — прошипела она. Эверли покраснела от злости, смерив меня взглядом через всю палату.
— Я думал, так тебе будет удобнее.
Она сузила глаза и обхватила лицо руками.
— Послушай, Август, ты, похоже, одурачил врачей, и я понимаю почему – ты хорошо прикидываешься глупым. Но меня не получится провести.
Смутившись, я покачал головой.
— Я не понимаю.
Она повысила голос, и ее руки взметнулись к голове.
— Прекрати это! Это не сработает. Меня не провести. Если это какой-то безумный способ поквитаться со мной за... — она отвела взгляд и оборвала предложение.
Проведя рукой по волосам, я почти засмеялся над ироничностью ситуации.
— Ты думаешь, я вру?
— Нет, — сказала она, скрестив руки на груди и проглотив смешок. — Я это знаю.
— Невероятно, — пробормотал я.
— Мне нужно идти, — сказала она, покачав головой. — Я не вернусь. Не приходи ко мне. Даже не пытайся найти меня.
В оцепенении я проследил за тем, как она промаршировала к двери, ее раздраженные шаги звучали в тишине палаты, когда она уходила – навсегда.
И у меня по-прежнему не было ничего. Ничего, только больше вопросов, больше растерянности – и я лишь был расстроен больше прежнего.
— Что я сделал с тобой? — выдавил я из себя, остановив ее у двери. — Каким человеком я был, Эверли?
Она резко обернулась, на ее лице отражался шок и ужас, когда девушка сделала единственный шаг назад.
— Ты издеваешься надо мной?
— Нет, я на самом деле хочу знать. Я был здесь два года. За два года не было ни одного посетителя, а теперь ты пришла и реагируешь на меня так, будто я монстр. Мне нужно знать.
— Хорошо, — она положила руки на пояс и зажмурилась. — Ты хочешь играть в игры? Давай играть. Ты хочешь знать, какой засранец заслужил эту амнезию? Какой бессердечный мудак мог находиться в больнице два года, и никому не было дела.
— Да, — прошептал я.
Эверли сделала еще несколько шагов.
— Манипулятор. Август Кинкейд – это монстр, который получает от жизни то, что хочет, и его не волнует цена. Все, что его волнует – это деньги, и алчность – это наивысший идол для него. Он тот тип мужчин, которые заточают свою девушку в их доме на два года, потому что он полный псих, и он уверен в том, что, весь мир ополчился против него, и люди готовы на все, чтобы добраться до него – даже через нее. Август Кинкейд ревнивый, властный и...
— Хватит. Я услышал достаточно, — сказал я, приподняв голову. Внезапно мне стало нехорошо, когда я осознал все сказанное ею. — Достаточно, — повторил я, чувствуя себя так, словно получил удар под дых.