— Если хотим сражаться с Братвой и Триадой, нам стоит прекратить вражду с нью-йоркской Семьей и объединить силы.
Мир с Семьей? Отец и каждый член чикагского синдиката ненавидел Семью. Они десятилетиями убивали друг друга и только недавно решили игнорировать присутствие друг друга в пользу убийства членов других преступных организаций, таких как Братва и Триада.
— Нет более сильной связи, чем кровь. По крайней мере, так считает Семья.
Я нахмурилась.
— Рожденные в крови. Поклявшиеся на крови. Таков их девиз.
Я кивнула, но мое замешательство только увеличилось.
— Вчера я встретился с Сальваторе Витиелло.
Отец встретился с доном, главой нью-йоркской Семьи? За последние десять лет не было ни одной встречи между нью-йоркской и чикагской Семьями, так как в последний раз все закончилось плохо. О том дне по-прежнему говорили как о «Кровавом четверге». Но отец не был боссом. Он был всего лишь Консильери, советником Фиоре Кавалларо, который правил чикагской мафией, а вместе с этим и преступным миром на Среднем Западе.
— Мы договорились, что для достижения мира должны стать семьей. — Глаза отца впились в меня, и внезапно мне расхотелось слушать продолжение его речи. — Мы с Кавалларо решили, что ты выйдешь замуж за его старшего сына Луку, будущего дона Семьи.
Я почувствовала, что падаю.
— Почему я?
— За последние несколько недель Витиелло и Фиоре пару раз разговаривали по телефону, и Витиелло захотел самую красивую девушку для своего сына. Конечно, мы не могли отдать ему дочь одного из наших солдат. У Фиоре нет дочерей, поэтому он сказал, что ты самая красивая девушка. Джианна тоже красива, но она моложе. Вероятно, это спасло ее.
— Есть куча красивых девушек, — я задыхалась. Не могла дышать.
Отец посмотрел на меня так, будто я была его самым ценным владением.
— Не так много девушек-итальянок с волосами, как у тебя. Фиоре описал этот цвет, как золотой, — отец загоготал. — Ты - наша дверь в нью-йоркскую Семью.
— Но, отец, мне пятнадцать. Я не могу выйти замуж.
Отец сделал пренебрежительный жест.
— Если я соглашусь, то сможешь. Какое нам дело до законов?
Я вцепилась в подлокотники так крепко, что мои пальцы побелели, но я не почувствовала боли. Онемение заполнило каждую клеточку моего тела.
— Но я сказал Сальваторе, что свадьбу придется отложить, пока тебе не исполнится восемнадцать. Твоя мать была непреклонна, она решила подождать твоего совершеннолетия и окончания школы. Фиоре внял ее мольбам.
Это значит, босс сказал моему отцу, что со свадьбой придется подождать. Иначе мой собственный отец бросил бы меня в объятия моего будущего мужа уже сейчас. Мой