— Мои? Что ты имеешь в виду, говоря о моих фотографиях у меня дома?
— Я имею в виду твои фотографии в душе, в кровати, как ты ходишь обнаженной. У него были видео, как ты, черт побери, ласкаешь себя, Слоан.
—Что? — говорит она шепотом. На ее лице ужас.
Бл*дь.
— Я пошел туда, чтобы достать для тебя информацию об Алексис, но Эли рассмеялся мне в лицо. Он сказал, что ему известно, что твоя сестра живет в ЛА, но он не имеет понятия, где именно. Он просто слышал из неофициального источника, что девушку с темными волосами похитили байкеры, и теперь она работает на них. Эли не собирался говорить тебе ничего такого важного, понятно? Он собирался скормить тебе херню, которая бы привела тебя в тупик, чтобы ты вернулась к нему за новой порцией информации. И знаешь, что, черт побери? Так как ты больше не была девственницей, должна была бы потрахаться с тремя парнями, чтобы получить эту пустышку. И так бы продолжалось и продолжалось. Раз за разом. И затем я увидел в его сейфе файлы и на других девушек. Ты хоть заглянула в них?
— Да! Я... — она замолкает. Вся ее яростная энергия уходит прочь, она пристально пялится в пол, слезы подрагивают на концах ресниц, в то время как ее разум отчаянно работает. — Я видела их. Заглянула в парочку. Они были все... — она тяжело сглатывает. — Они все были нормальными. Обычные случаи. Измены и нарушения предписания о залоге.
Я качаю головой.
— Нет, ты не видела файлы. Потому что я забрал их. Забрал их все. Он проделал такую же штуку, как минимум, еще с двенадцатью женщинами, и Эли дергал за ниточки каждую из них. Я уничтожил фото, флешки, диски и все остальное. И вот теперь ты права. Я УБИЛ ЭЛИ. Я убил его, потому что он первый пырнул меня ножом. Сюда. Ты хочешь долбаных доказательств? — Я стягиваю футболку через голову, поворачиваясь, чтобы она могла видеть двухдюймовый тонкий шрам в том месте, где Эли порезал меня ножом для писем. Я имею в виду, какой он к черту частный детектив, если у него даже нет нормального ножа? Или пистолета, если задуматься об этом?
— Зет... — Она протягивает руку, с дрожащими кончиками пальцев, но не прикасается к моей коже. Судя по выражению ее лица, она напугана. Чертовски, мать ее, напугана. Слоан дергает головой, выражая тем самым отрицание. — Эти шрамы у тебя были и прежде. Я чувствовала их.
— Да, конечно, у меня были эти шрамы. — Я показываю на четыре рванных шрама на моем торсе, один из которых я заработал в Нью-Йорке, а остальные, когда отбывал наказание в Чино. — Но этот... этот был получен позже. После того, как я видел тебя в отеле.