Я плакала, а он качал меня в своих объятиях, целовал в волосы и шептал, что… я выросла. Я так выросла… его красавица. Да. Зареванная, растрепанная, беременная от другого — «красавица». Но его слова были моим лекарством. Его любовь стала моим спасением. А его чистый, такой прекрасный взгляд — светом моей жизни.
Он же уговорил меня не отдавать ребенка… девочка… как же я радовалась, что у меня родилась девочка. Что Анри не придется отдавать наследства чужому сыну. Ребенку от человека, которого я ненавидела.
Я и не знала, что я так умела ненавидеть. Владка, его проклятую дочь! Я не хотела видеть этой девочки, мечтала сослать ее подальше, но Анри не позволил. Он сам приносил ребенка, заставлял его кормить, говорил, что дитя не виновато…
Дитя не виновато… я поняла это в одно жаркое и солнечное утро, когда девочка, наевшись, заснула у меня на руках, а солнечный лучик зацепился в ее тонких волосиках. Не виновата… она ухватила меня за палец, довольно зачмокала во сне, и я вдруг поняла, что ненависть куда-то ушла. И осталась лишь… любовь. Мягкая и теплая, как шерстяное одеяло. И поняла вдруг, что, наверное, смогу стать счастливой с Анри… и с моей малышкой.
Тогда я просидела в объятиях Анри все утро, и малышка спала у меня на руках. А Анри рассказывал… рассказывал. О дивных странах, о непонятных обычаях, о смешных историях в пути. О том, как дико скучал… и хотел ко мне вернуться. Окунуться в омут моих глаз.
Анри… мой Анри… девочку забрала кормилица, и до самого вечера он пробирался через пелену моего страха. Шаг за шагом. Осушал мои слезы поцелуями, шептал что-то в мои волосы, медленно, терпеливо приучал к другим, ласковым прикосновениям. К его голосу, в его запаху, к его горячему, прерывистому дыханию. К своей тяжести и сладостной боли внутри, боли принадлежности… любимому мужчине.
Да, я любила его тогда.
Любила всей душой… и хотела любить вечно… но постепенно в душу червоточиной ввинтилось сомнение. Мне снились странные сны, которых я не хотела помнить. Чудился чей-то взгляд, когда я выходила на прогулки, а в объятиях Анри было уже не столь уютно, как прежде.
Тогда ударили первые заморозки, и все дороги покрылись тонким слоем льда. Я помню лишь стук копыт за спиной, крик извозчика, и кого-то, кто вытащил меня из-под колес… помню испуганный взгляд темных глаз и острую боль внутри… будто во мне что-то разбилось.
Моя счастливая жизнь разбилась. На мелкие осколки.
Через неделю уже я вспомнила… и прошлые жизни, и кем был тот спасший меня незнакомец. Вспомнила о своей любви к нему, о его объятиях, вкус его поцелуев. Вспомнила его верность, мягкость шерсти под моими пальцами, когда он превращался в пса. Вспомнила моего Николая, которого я называла Ники…