Надеюсь, я еще не сильно наследила в их жизни. Но потом ведь будет только больнее… Потому лучше уйти сейчас, пока я еще могу уйти.
Позднее я долго сидела за туалетным столиком, пытаясь написать письмо. Письмо не писалось. Один лист комом полетел в корзину для бумаг, второй, третий… я уже и не считала, какой по счету. Последний, более ли менее меня устроивший, чуточку был подпорчен парочкой клякс, но переписывать не осталось ни сил, ни времени: вскоре меня хватятся. Вскоре придет сюда Маша, Призрак или кто-то еще, захотят «поговорить», но о чем же тут разговаривать?
Сама не знаю зачем, я повесила платье в шкаф. Одной из перчаток найти так и не удалось — то ли я потеряла по дороге, то ли Пу все же стащила ее на платье Барби.
Я бросила вторую перчатку рядом с письмом. Распахнув окно пошире, достала из шкафа припрятанную там метлу, огляделась, пытаясь запомнить свой уголок до последней черточки и, сдержав невольно просящиеся на глаза слезы, взмыла вверх.
Я больше не могу ранить тех, кого люблю. Хватит!
Со злостью бросив метлу в багажник, я вывела машину на дорогу.
Не могу больше, и не буду!
Магистрат исчез за деревьями. Я остановила машину у обочины и, прижавшись лбом к рулю, заплакала. В последний день я плачу слишком много. Но больше себе расклеиваться не позволю. Никогда! Достаточно! Теперь никаких слез, никаких переживаний, никаких… привязанностей. Я и одна вполне в этой жизни справлюсь, в простом и понятном мире обычных людей. Обычной жизни. И обычных неприятностей.
А друзья… Потом все равно было бы сложнее. Для нас всех.
Глава четырнадцатая. Свобода
Капли расчерчивали витрину кафе рыбьей чешуей, золотили дневную серость всполохами машинных фар. Маленькое кофе с креслами из красного кожзаменителя, тихий голос из радио:
Про эти волосы, что плещут, как река,
Про нежный голос, словно шелест ветерка,
Про тихий смех твой, как журчанье ручейка,
Да только не могу забыть никак…
Кофе было на диво гадским, как и настроение. Уже несколько суток лил дождь и проводить которую ночь в машине оказалось не так и весело. В такой дождь даже поход «в кустики» оказался огромной проблемой. Я молчу про то, что у меня почти не осталось чистой одежды и душ казался неисполнимой мечтой.
Чем больше любим,
Тем глубже раним,
Упустим счастье — накличем бед,
Быть может, оба мудрее станем,
Соединившись назло судьбе.
Страшно болела голова, в горле першило и постепенно росло смутное подозрение, что я умудрилась-таки простудиться.
Запив кофе таблетку аспирина, я с отвращением посмотрела на свежую, от души облитую шоколадом булочку. Аппетита тоже не было, что тоже говорило о многом.