— Пока, людоед. — Я повернулся, чтобы уйти. — Не скучай. Поговорим в другой раз. На том свете.
Мне в спину полетел жуткий булькающий смех:
— Раньше, щенок. Мы встретимся гораздо раньше.
Даже если бы я хотел, то все равно не смог бы предотвратить то, что случилось потом. Крик замер у меня в горле, когда я увидел, как колдун шагнул в костер, и пламя с шипением вспыхнуло. Словно в него швырнули пригоршню пороха.
Его тело горело, как бумага. Огонь одним дуновением сорвал со старика одежду и багровыми пальцами охватил его голое тело. Пару секунд кожа казалась желтой, как пергамент. Затем по ней прихотливыми узорами пробежали красные линии. На моих глазах вздувался и распухал живот, с шипением закапал на горящие угли жир. Оранжевые языки облизывали уже мертвую плоть, сглаживая все ее выступы — ни носа ни ушей ни губ, на лице не осталось, но оно все еще продолжало смотреть на меня черными ямами глазниц.
Самое страшное, что он все еще стоял, словно привязанный к столбу еретик. Смрад горящих внутренностей и содержимого кишечника перебивал запах паленого мяса. Я сделал несколько шагов назад, и чуть не упал, зацепившись ногой за камень.
Не в силах отвести от костра глаза, я наблюдал, как с тихим треском костей распалась обгорелая плоть, как, удовлетворенно урча, пламя облизывает похожую на черную куриную лапу руку — все, что осталось от старика. Только эта скрюченная кисть и горка белого пепла.
Незаметно подкравшийся ветерок дунул, закрутил еще горячий прах маленьким смерчем и понес в мою сторону.
Тому, с какой скоростью я взлетел по камням вверх, мог позавидовать даже снежный барс. На моих глазах произошло что-то невероятное, непонятное и оттого еще более страшное, так что нужно было как можно скорее увезти Лину отсюда.
Тяжело дыша, я упал рядом с ней на водительское сиденье и повернул ключ зажигания. Конечно, она добралась до проводов и попыталась завести машину самостоятельно, но в эту минуту я был от всей души благодарен, что она не довела свой замысел до конца.
— Все кончено. Едем отсюда.
Лина послушно пристегнула ремень, но смотрела встревоженно:
— Ты цел? Что случилось?
Я как ребенок обрадовался ее первому вопросу. Значит, ей все-таки не наплевать на меня? Ну, тогда будем работать над этим дальше.
— Он умер. Сам себя убил.
— Убил? — Сначала изумление, потом проблеск догадки, потом страх отразились на ее лице. — Гони, Джокер. Быстрее!
Кто бы возражал. Я до пола втопил педаль газа, и машина, пробуксовывая на мелких камешках, рванула с места.
— Как далеко нам нужно уехать?
Я не отрывал взгляда от тропы. Очень скоро мы минуем последний поворот и выберемся на прочный асфальт. Там можно будет еще прибавить.