На высоких каменистых хребтах гуляет ледяной ветер. Снег, срываемый с вершин, порывами жалит кожу, оседает на обветренных губах. Краем глаза замечаю темно-медные растрепанные пряди, скользящие вдоль лица. Ветер безжалостен, он рвет волосы, путает их в складках ворота, бросает в лицо снежную крошку.
Не ношу маску наедине с самим собой, открываясь стихии этого мира. Вошло в привычку с того момента, как кинул ее в непроницаемую тьму, желая искоренить страх в глазах темноволосой девчонки.
Смотрю вдаль, с невообразимой простому человеку высоты. Под ногами ненадежная опора — припорошенный снегом горный уступ, носки черных ботинок у самого края.
А дальше — пропасть, будто не имеющая дна.
Гора круто уходит вниз, далеко впереди виднеется уходящее за горизонт туманное ущелье.
Куда ни посмотри — лишь снег и вершины гор, огромные протяженности, острые ребра, тянущиеся во все стороны.
Первозданная красота самой природы, от которой дыхание перехватывает.
Ощущаю себя стоящим на краю бездны, но не чувствую страха.
Медленно поднимаю непослушные руки и дотрагиваюсь пальцами до задубевшего капюшона, снимая его. Дышать тяжело — воздух разреженный, и мое смертное тело едва выдерживает без кислородной маски. Делаю глубокий вдох, чувствуя, как льдом наполняются легкие.
Убиваю себя, рисуя на лице дикую улыбку.
Иллюзия смерти завораживает и пленяет. Она заглушает то, что бьется в груди раненой птицей, запертой в золотой клетке.
Птица клюет саму себя, выдергивает испачканные красным перья, ломает крылья о жесткие прутья.
Невыносимо терпеть. Ежеминутно. Ежесекундно.
Всегда.
Хочу выжечь из своей груди то, что мешает быть прежним. Мое желание сродни наваждению — уничтожить, испепелить. Забыть.
Но не знаю, как это сделать.
А потому я убиваю себя, раз за разом. Накачиваю свое человеческое тело адреналином и убиваю его, заставляя удары в груди замолкнуть.
Боль тела изумляет.
Она режет изнутри, но я наслаждаюсь каждой каплей, растягиваю ее, питаясь как удовольствием.
На ресницах иней; заиндевелые пальцы уже не слушаются, ладони бледные, кожа кажется синей. Волосы покрываются снегом, длинная медная прядь бьется у виска под злыми порывами ветра.
Хлопает на ветру задубевшая ткань плаща, больно стегая по ногам.
Хочу узнать, каково это — умереть от холода. И, кажется, начинаю понимать.