То, что я приготовил для Тео, прекрасно, как Дар богам.
Ступаю вперед. Останавливаюсь в паре шагов за плечом ее отца, сталкиваюсь взглядом с замутненными, полными боли глазами Тео. На краткий миг карие радужки озаряются пониманием, рука ее взлетает вверх, окровавленные губы раскрываются в немом шепоте.
Коричневая Нить ее отца колеблется совсем рядом, но я не стану тем, кто причинит Тео подобную боль.
Стою за спиной пошатывающегося пьяного мужчины, медленно поднимая руки. Закрываю его уши своими ладонями, ощущая, как он вздрагивает, осознавая мое присутствие.
В самой глубине себя я нахожу древнее знание. Темное и беспощадное, оно всегда таилось в моей памяти, укрывшись лишь на время.
Глухо произношу слова, тягучие и шипящие, мой голос кажется незнакомым, звучащим из-за самого края тьмы.
Отец Тео точно обмякает, плечи его опускаются, дыхание становится редким, спокойным. Не вижу его лица, но могу наблюдать за Тео.
Она кусает губы, неразборчиво шепчет что-то, трясущейся рукой вытирая разбитые губы. Прокашливается, прочищая горло, голос ее становится громче, настойчивее.
— Пап… — дергано произносит Тео, пытаясь подняться со ступеней. Взгляд не отрывается от лица отца, влажно блестит, мечется, — папа… что… с тобой?
Опускаю руки, и отец Тео безвольно оседает вниз, становясь на колени, стекает на пол, как оплавленная свеча.
Тео кричит и тянет к нему ходуном ходящие руки. Вскидывает на меня полный безумия взгляд, в котором читаю немой вопрос.
Улыбаюсь почти нежно.
Я преподношу свой Дар, складывая его к ногам Тео. Дар, за который многие готовы были бы заплатить немалую цену.
Слезы, безмолвно стекающие по бледному худому лицу, кажутся мне слаще амброзии, когда, прежде чем покинуть дрожащую, исступленно зовущую отца девушку, мои губы невесомо касаются нежной кожи ее щек.
— Думаю, что я — сумасшедшая, — говорит Тео спокойным и ровным голосом, чуть пожимая плечами. Подносит к губам чашку и делает небольшой глоток обжигающего кофе. Она всегда пьет его без молока или сливок, не добавляя и крупицы сахара.
Молчу, наблюдая, как Тео отставляет кружку на стол. Она наклоняется над раскрытым ноутбуком и быстро набирает что-то. Худые пальцы стучат по клавиатуре, прищуренный взгляд смотрит в сверкающий экран. В стеклах очков бликами мелькает отражение.
— Думаю, — не отрывая взгляда от возникшего на экране текста, продолжает Тео, — что ты — моя галлюцинация. Что я тебя выдумала еще в детстве.
— Если мое присутствие мешает, я могу уйти, — произношу, смотря на ее лицо в профиль.
С теплотой отмечаю ставшие привычными острые черты, почти лишенные мягкости, впалые щеки и запавшие от бессонных ночей темные горящие глаза.