Тео изводит себя, но странным образом чувствует облегчение. И именно оно подкидывает дров в костер, от которого выше взвивается пламя бремени, что она добровольно возложила на свои плечи.
— Разве нельзя… — спрашивает Тео однажды, — нельзя все вернуть?
Смотрю на брошенную в углу гаража смятую резиновую лодку. Покрытая куском запылившегося полиэтилена, она кажется заснувшим зверем, свернувшимся на сером бетонном полу.
Та самая лодка.
Отец Тео притащил ее домой, спустил воздух и бросил в гараж, служивший ему одновременно и сараем, чтобы позабыть о ней навсегда.
Прилагая усилие, отвожу взгляд от покрытого пылью воспоминания и поворачиваюсь на голос Тео.
В захламленном гараже доживает свой век старый ржавый седан на спущенных шинах. Провисающая на петлях дверь машины распахнута. Тео сидит за рулем, одна нога на бетонном полу; белая с розовым кроссовка запылилась, кажется серой.
— Нельзя? — тихо произносит Тео, поднимая на меня карие глаза.
— Зачем? — задаю единственный возможный вопрос.
— Потому что это больше не мой отец, — отвечает она, закусывая губы. Растерянно, с присущей ей нерешительностью смотрит в мое лицо, ищет что-то глазами и хмурится, не находя.
— Нет, — отвечаю мягко, но твердо.
Ложь, которую я считаю благом. Как и выбор, которого не существовало, о котором Тео даже не подозревает.
Такова моя воля.
Тео не возражает моим словам — не смеет возразить. Относится ко мне с опаской, никак не решаясь перейти ту грань, что отделяет ее от уверенности во мне. Я для нее — извечно зыбкая почва, на которую она едва решается ступить.
А потому, как и всегда, уходит от болезненной темы.
— Не заводится, — отворачиваясь, говорит Тео, глубоко вздыхая. — Папа сказал, что проверил все, что мог. Даже зарядил аккумулятор. Не понимаю…
Подхожу к заснувшему мертвым сном седану, провожу пальцами по ржавому капоту, с вздувшейся по краям облезающей краской. Веду долгую линию, рисуя в пыли.
Краткой секунды хватает, пока пальцы еще касаются автомобиля. Нахожу проблему, не зная нужных слов и обозначений, нащупываю ее сознанием, не понимая сути, не задумываясь даже. Одним своим желанием разрушаю связи веществ, распыляю на частицы коррозию, образовавшуюся на поверхности металла, там, где ее не должно было быть.
— Попробуй еще раз, — кончики пальцев срываются с капота, и Тео поворачивает ключ в замке зажигания.
Мотор устало вздыхает, дребезжит с натугой.
Прикрываю веки, добавляю искры в застывшие свечи, подталкиваю легонько, не нарушая естественного хода, не меняя свойства материи этой реальности.
Автомобиль заводится, а Тео лишь изумленно смотрит на свет вспыхнувших фар, осветивших стену гаража. Тени расползаются по углам, прячутся в кособоких ящиках, за банками с гвоздями на заставленных полках.