Я неохотно направилась обратно. Почти у самой дороги я увидела Анри, пробирающегося сквозь мокрые кусты. Увидев меня, он резко свернул: — Где вы были?
— В лесу, — издевательски протянула я, показывая на окружающие нас деревья.
— С какой стати вы убежали неизвестно куда? Я отвечаю за вашу безопасность.
— Оставьте меня в покое, — отмахнулась я.
Оглянувшись в сторону дороги, Анри резко схватил меня за руку.
— Как вы могли? Вы живёте в этом дворце, в этом городе, пользуетесь гостеприимством этих людей и при этом нагло смеётесь над их традициями! Как вы посмели подкупить вещунью! Что вы с ней сделали? Вы подчинили её магией? Вы угрожали ей? Эта женщина оставалась неподкупна на протяжении десятков лет, но тут в городе появляетесь вы, и всё меняется. Мой человек следил за вами, и я знаю, что вчера вы ездили в город. Вы встретились с вещуньей и заставили её солгать?
Злоба и негодование в его голосе ранили меня. Почему он видит во мне только зло? Я выслушала его осуждающие выкрики, слабо улыбнулась, потом осторожно высвободила руку.
— Почему вы молчите? — Он всё ещё негодовал.
— Я думаю.
— О чём вы думаете?
— Честно говоря, я думаю о том, как мне обидны ваши постоянные оскорбления. Вы не поверили в то, что я могу понравиться Диону, и проверили его на приворот. Вы не поверили в то, что богиня благословила моё пребывание в Алалирее, и подозреваете, что я подкупила вещунью. Что во мне такого ужасного, что заставляет вас постоянно на меня нападать?
Анри недовольно покачал головой и отвёл взгляд. Когда стало понятно, что извиняться он не собирается, я продолжила: — Мне обидна ваша ненависть, потому что вы мне симпатичны. В вас есть этакая привлекательная, злобная неудовлетворённость, которая может исчезнуть только при помощи искусной и сговорчивой женщины… — Я насмешливо склонила голову.
— Это предложение? — перебил Анри, сделав ко мне шаг и снова схватив за руку.
— Нет. Это предупреждение, — грубо отрезала я, глядя ему прямо в глаза. — Перестаньте меня оскорблять, иначе я превращу вашу жизнь в кошмар.
Я не была полностью уверена, чем именно я ему угрожала, но сказанное мною имело моментальный эффект: Анри сузил глаза, отступил и отпустил меня. Надо же, и он тоже боится моей магии. Мужчина, который покушался на короля, боится моих угроз? Или он боится чего-то другого?
Мне вдруг стало невыносимо обидно. Болезненное, продрогшее одиночество заполнило меня до краёв, и я не стала сдерживать слёзы. Я ловила их языком, вытирала руками и плакала, плакала, плакала. Напряжение последних суток подломило меня и вылилось наружу перед самым неподходящим мужчиной.