Если Клецка и Свиристелов бросились к финансисту едва ли не наперегонки, заискивающе улыбаясь и заливая уши елеем лести, то третий человек проявил себя куда сдержаннее. Налысо бритый мужчина с серо-стальными глазами и бескровными губами, одетый в идеально подогнанную серую форму, двинулся медленной и уверенной походкой.
– Майор Безродов, – произнес он с ледяной улыбкой, пристально глядя в глаза Смюрдоффу, и пожал тому руку. – Я представляю тартарские спецслужбы.
– Очень приятно, майор, – ухмыльнулся финансист и повернулся к чиновнице. – Галина Андреевна, дорогая, я, кажется, настаивал, чтобы все лишние люди остались вне здания. Как и средства коммуникации. Мы договорились о полной конфиденциальности.
– Майор – не лишний человек. Он представляет орган контроля, без которого в Тартарии теперь не делается ничего. Это не в моей власти.
– А Тартария год от года прогрессирует, как я вижу.
– Я вам не помешаю, будьте уверены, – выговорил Безродов с нажимом. – А господа Свиристелов и Клецка подождут нас наверху.
Столичный идеолог глянул на серого человека исподлобья, но ничего не сказал. Лишь тихо буркнул что-то себе под нос.
– Долго придется ждать, – сказал Смюрдофф.
– Мы терпеливы, – подобострастно ответил правозащитник. – В конце концов, вам же нужна компания, чтобы отпраздновать столь важную веху в модернизации нашего государства.
Как бы то ни было, в особняк прибыл человек, выполнявший роль нотариуса и Чайкина со Смюрдоффом приступили к долгой процедуре подписания документов. Формальности соблюдались тщательно, пункты договора зачитывались вслух и за всем этим бесстрастно наблюдал майор Безродов, застывший на своем венском стуле, словно каменное изваяние. Друг за другом следовали многочисленные биометрические подписи, каждая из которых предполагала, что на документе остается крохотный кусочек биоматериала. В некотором смысле договаривающиеся стороны подписывали документы собственной кровью.
А правозащитник со столичным журналистом расположились в гостиной на втором этаже и попивали крепкий чай, пахший черной смородиной. Эдуард Клецка вновь и вновь обдумывал как бы поделикатнее ему выпросить финансирование, Свиристелов же не мог отделаться от мыслей о Безродове. Они уже встречались ранее – тогда серый человек объяснял идеологу, в каком ключе стоит интерпретировать информацию о пытках недовольных. Несмотря на невысокое звание, майор обладал определенным влиянием и был поверенным лицом одного очень крупного чиновника. Краем уха Свиристелов слышал, что на Безродова у начальства очень большие планы. В целом же о майоре ходили слухи, как о холодном и безжалостном человеке, готовом выполнить любой, даже самый отвратительный приказ.