– Давно так не горело, – нарушил тишину Эдуард Клецка, тщетно вглядываясь в серый дым за окном. – Метров на пять видно, не больше.
– Это надолго. Военные опять чудачат. Борщевичных дикарей жгут, – зевая, ответил Свиристелов и покосился на собеседника. – Дикари нынче в опале. Прямо как ваши подзащитные.
– Ну что вы такое говорите? – взвился Клецка. – На правозащитников незаслуженно клевещут! Говорят, что мы якобы защищаем всяких мерзавцев. Но это все ложь!
– Я знаю, вы защищаете исключительно честных и порядочных людей, – ответил Свиристелов с нескрываемым сарказмом.
Клецка не сразу сообразил, что над ним насмехаются, и сперва даже воссиял, – больно падок он был на чужое признание – но увидев выражение лица собеседника, скуксился и насупился.
– Позвольте же, – правозащитник даже изобразил обиду. – Мы защищаем меньшинства! Мы не должны отстаивать привилегии тех людей, которые здесь и так хорошо устроились, все эти варварские массы. Я уж не говорю о дикарях борщевистах – эти давно перешли все границы и перестали быть людьми.
– Легитимнейший вас держит затем, чтобы демонстрировать загранице, что и здесь идет какая-никакая демократизация. Но если без обиняков, то это вопрос дипломатии. Я ничего не имею против конкретно вас, Эдуард, но давайте смотреть правде в глаза: вы – пятое колесо в мчащейся тартарской телеге.
– Без демократии Тартарии никогда не стать полноценным государством! – с вызовом ответил Эдуард, и показалось, что он, быть может, даже верит в свои слова.
– При настоящей демократии нас с вами повесят на фонарных столбах где-нибудь на Великом полночном пути. Вас – на левом, меня – на правом, а посередине проедут на танке прямиком к чьей-нибудь столице! Спасибо, не надо. Хватило уж всем. А фальшивка у нас и так есть. Для Галины Андреевны, как-никак, выборы проводили. А Легитимнейшего я и знать не знаю, сколько раз переизбирали.
– Но вы же понимаете, что именно настоящая демократия укрепляет власть царя над народом, – неизвестно, оговорился ли Клецка, но поправляться не стал. – А наш правитель рискует упустить наиболее совершенные решения.
– Можно поподробнее? – нахмурился Свиристелов.
– Ходят слухи, что Легитимнейший вообще не живет в Тартарии. Якобы он управляет государством из-за границы, и большинство первых бюрократов тоже. Я понимаю, что он очень многое сделал для страны: остановил ее распад, модернизировал экономику, многие годы он стоит на страже нашего мирного неба, не допуская революции и гражданской войны…
– А как же борщевистское восстание? – надавил идеолог, думая прижать собеседника к стенке.