– И что же из этого?
– Ну как? Централизация происходит! А тут и про крепкую руку, и про порядок, и про то, как столица всех спасает и кормит можно добавить. Раздолье! У меня сын даже диссертацию пишет «Борщевик как скрепа национального сознания Тартарии».
– Голь на выдумки хитра! Кстати, давно хотел спросить. А почему вы так на Ленина в последний год набросились? Дела давно минувших дней, как-никак.
– Тут все пляшет от военных. Как дикаки-борщевисты ориентируются в своих джунглях? Правильно, по памятникам Ленину! Только они еще торчат из зарослей, остальное все уж развалилось давно. Дикари даже додумались устанавливать на эти памятники фонари. Типа маяков. «Лампочками Ильича» их называют. Я сам видел, как в ночи сверкает.
– Так из-за этого? – рассмеялся Клецка.
– Конечно. А год назад мы ленинские тропы этих пионеров мочить начали! Ну и памятники заодно сносятся – так связь между их поселениями нарушается. На одного Ленина, кстати, две противотанковых ракеты уходит. Вот как умели строить! Но порой новые Ильичи возникают. Есть даже теория, что они как грибы прорастают.
За разговором время летело незаметно. Эдуард Клецка, несмотря на то, что формально занимал противоположную идеологическую позицию, тайно завидовал Свиристелову. Правозащитник мечтал именно себя почувствовать в центре внимания, ведь в свое время как раз для этого он пошел в адвокаты. И все же, ему не хватало решительности, смелости, находчивости, и он не помнил ни одного судебного разбирательства, которым бы мог гордиться. Как ни странно, именно эти качества Клецки позволили адвокату обрести свое место в тартарской судебной системе. А еще роман с дочерью одного олигарха – ныне, кстати, женой Свиристелова.
Наступил вечер. Ритуалы были проведены, договора подписаны, нотариус отпущен и удовлетворенные взаимовыгодным соглашением господа и дамы двинулись наверх, в гостиную. Клецка со Свиристеловым издалека услышали высокий голос Чайкиной – та раздавала указания помощнице. Спустя несколько секунд в комнату вбежала полная и грудастая Надюша в синем в облипочку платье и принялась суетливо что-то поправлять на столе. Столичный идеолог смерил ее презрительным взглядом, а Галина Андреевна, лишь войдя в гостиную, тут же прикрикнула:
– Что ты возишься? Внизу из ресторана уже еда привезена, шампанское, закуски всякие. Неси скорее, вечно из-за тебя проволочки!
– Может, официанты сами все занесут? – робко проговорила Надюша.
– Сами? Ишь чего удумала! – Чайкина аж взбеленилась.
– Наденька, к чему нам лишние глаза и уши? У нас же дружеская беседа, – мягко добавил Смюрдофф, и погладил Галину Андреевну по плечу, как бы купируя приступ ярости.