Характерно, что ежедневные жертвоприношения совершались не только от имени правителя, но и от имени его супруги. Жертвоприношения по поводу того или иного события упоминаются в Эламе лишь однажды и то мимоходом: перед выступлением в военный поход в Сузах, очевидно у городских ворот, приносили в жертву баранов перед огромным изваянием льва.
Среди поводов для совершения в Эламе ритуальных жертвоприношений животных особенно выделялись два.
Самым значительным был, по-видимому, праздник «владычицы верхнего города». По всей вероятности, в Сузах с древнейших времен имелся верхний город со священным округом, в котором размещались храмы различных божеств, однако над всеми ними возвышался храм Иншушинака. Под «владычицей верхнего города», вероятно, подразумевалась Пиненкир, позднее, возможно, также и Киририша. Праздник «великой богини-матери» происходил в начале осени при новолунии и одновременно знаменовал с древнейших времен начало нового года. В священной роще богини особым ритуальным способом под названием гушум забивались «взрослые, откормленные бараны». Так как этот праздник назывался «Днем кровопролития», то главное внимание уделялось, очевидно, тому, чтобы лилась кровь приносимых в жертву животных. Отчеты царского двора свидетельствуют о том, что этот праздник «очищения» происходил не только в священном округе, но и во дворцах царя и царицы. Предназначенные для заклания жертвенные животные уже в течение сентября выводились из царских загонов и передавались двум ответственным за это лицам.
Особый день был посвящен также богу Оимуту (или Шимуту). Ежегодно ему приносили в жертву, вероятно в середине мая, в честь его праздника быка. Животное очень тщательно отбиралось специально для «эламского бога» и часто доставлялось издалека. Однажды даже шумерский царь Гунгунум из Ларсы (царствовал с 1932 по 1906 г.) лично принес в дар Симуту жертвенного быка. Чтобы произвести на эламитов благоприятное впечатление — он осуществлял в то время над ними верховную власть, — Гунгунум приказал перегнать быка из района Забана у р. Нижний Заб в Сузы, что заняло много недель; здесь он до начала праздника содержался в царском хлеве.
При храмах во все времена было жречество, которое в столице, несомненно, было многочисленным и располагало, в свою очередь, множеством слуг. Во главе жречества стоял верховный жрец. Его титул стал нам известен из надписей (также из эламских) только на аккадском языке (пашишу рабу). Обычный жрец назывался по-эламски во все времена шатен. Верховный жрец, безусловно, пользовался большим влиянием при дворе. Он часто сопровождал царя во время его военных походов. Мы узнаем из более позднего периода о некоем верховном жреце по имени Шутруру, принявшем в завоеванных Шутрук-Наххунте II местностях жертвенных быков и повелевшем за это возвести ряд стел с изображением эламского царя