Это произошло с ней, потому что только она продолжила страдать.
Она быстро перешла к третьему пункту списка — торг. С Богом или еще кем-то
свыше, о ком она думала в тот период, предлагая свою жизнь, если они вернут маму. Они
этого не сделали, а она все еще одна. Ева пообещала приложить больше усилий. Но могла
ли она? Сомнительно. Кажется, это все, что она делала в жизни. Пыталась. Быть
идеальной дочерью. Могла ли она расслабиться и насладиться какими-нибудь глупостями
вместо стремления к идеалу во всем, что делала? И она не подразумевала под этим
«делать все как можно лучше». Нет. Этого никогда не было достаточно для Евы. Когда
она говорила об идеале, то имела в виду именно его. Совершенство. Безупречность. Даже
в чем-то настолько незначительном, как заправление постели по утрам. Если бы уголки не
были выровнены и виднелись складки, действительно ли это имело такое огромное
значение для мамы? Конечно, нет. Но она все равно прикладывала дополнительные
усилия. Почему она не могла просто принять бескорыстную любовь, которую ей давали?
Если бы она была неудачницей, оставила бы комнату в беспорядке или отказалась делать
то, что ей говорили? Разве бы мать вспылила и в итоге обвинила бы ее за русскую кровь?
Снова нет. Биологический отец Евы, русский, покинул их, когда Еве было всего несколько
месяцев.
Она нахмурилась. Он посещал ее мысли за последние несколько месяцев чаще, чем
за все годы. В основном, потому что она продолжала гадать, было ли ему вообще дело до
того, что его дочь осталась одна во всем мире. Вероятно, нет. Она почти хотела знать о
нем больше. Почти. Мама как-то случайно упомянула пару деталей: он был русским и
состоятельным, но на этом все. Ева даже не знала его имени. И сомневалась, что когда-
нибудь узнает.
Что привело ее к четвертому пункту списка — депрессия. В этом она преуспела и
лишь надеялась, что пятый пункт — смирение, был не за горами.
Заставив себя шевелиться напоминанием, что таксометр отсчитывает доллары, Ева
достала из кармана ключи Калеба. Она открыла дверь и тихо вошла в мужскую берлогу. С
тех пор, как брат Ники переехал в Нью-Йорк несколько месяцев назад, она проводила
здесь довольно много времени.
Ева огляделась, разглядывая знакомые кожаные кресла и почерневшие запчасти к
мотоциклу, разбросанные по столам; каркас «Харлея» перед балконной дверью —
последний проект Калеба. Она была в правильном месте.
Проблема в том, что ни один из двух пугающих незнакомцев в комнате не был