Колька покраснел:
— Так.
— Ага, гадости всякие, да?
— Почему сразу гадости?
— А у меня брат на три года старше, я знаю. Они как соберутся в комнате, так и терок — только про баб. Слушать противно — телки-телки-этому дала-этому не дала… Мама говорит, возраст такой, гормоны.
— Больно умная у тебя мама! — Колька отвернулся и сплюнул в сторону своего двора, на грядки с буряками.
— Умная. И плюешься ты от этого. У вас в организме сейчас бурная перестройка идет и повышенное слюноотделение. Вот и харкаете, как верблюды. Так что, знаю я, о чем ты думал. Думал, наверное, что я лифчик не ношу.
— Не думал я про твои лифчики! — озлился Колька, — если хочешь знать, я вообще про тебя не думал!
— Н-да? А чего ж тогда каждый день на крышу залазишь?
— А что, не нравится?
— Нравится, Коль, — Лерка поелозила серыми шортами по кусачему дереву, подтянула босую ногу и уперла подбородок в коленку. На коричневой натянутой коже — тонкие золотистые волоски. Еле заметные.
— Я ведь тебе нравлюсь, а то б не ходил, так?
Колька промолчал.
— Ну?
— Что ну?
— Скажешь?
— Че ты прицепилась, как репей? Че сказать-то?
— О ком думал.
«Вот скажу сейчас правду, что думал о Надьке» — мстительно приготовился Колька. И сказал:
— О Мадагаскаре.
— О чем???
— Остров такой есть. Возле Африки.
— Да знаю я, знаю. У нас карта на стене висит. Мы с братом все детство играли в нее.
— Как это?
— Ну так, — Лерка извернулась и потянула руку вверх, в листья. Покачнулась и, ойкнув, схватилась за Колькино плечо. Второй шлепок упал, перевернулся и остался лежать на крыше.
Колька вспотел мгновенно, представив, как девочка с грохотом падает на рифленую крышу и туда, вниз, за абрикосом. Дернулся, неловко обхватил ее за спину, натянув рубашку.
— Пусти дурак, шею режет, задушишь!
— Свалишься ведь, балда!
Лерка выпуталась из его каменно скрюченной руки, поправила рубашку. Снова опустила ноги висеть. Бедра у кромки задранных шортиков плотно оплыли на жесткую кору.
— Не свалюсь, не боись. Я тут живу, можно сказать, с пеленок, на этом дереве. А раньше мама тут сидела. Тоже с мальчишками. Она рассказывала. Пока не переехали на новую квартиру.
— Ага, а до нее — бабушка.
— Нет, бабушка потом приехала, уже, когда я родилась. Ну, ты говори, давай, дальше.
— Про что?
— Про Мадагаскар. Что ты там про него думал?
— Ну, — осторожно сказал Колька, — думал, там — лемуры. Знаешь, такие, с полосатыми хвостами. Они прыгают смешно на задних ногах.
— Да, я видела по телику. И что?
— Что-что. И все.
— Да-а, — Лерка сама ухватилась за его плечо и снова потянулась в листья. Сорвала крупный абрикос, надкусила аккуратно. Сморщила конопатый нос: