Осенью Михаил простудился и заболел. Последние месяцы он жил впроголодь. Заработков никаких. Комитет, которому он отдавал все свое время и силы, выделял ему 5–6 рублей в месяц. Зная стеснительное положение комитета, он отказывался брать больше, даже тогда, когда ему предлагали. Наступала зима, а он по-прежнему носился по городу в легкой куртке, жил в сыром подвале. Слишком уже беспощадно он относился к себе, и вот в холодные осенние дни плеврит уложил его в постель.
В подвале у Михаила появился Макар. Привез лекарства, фрукты. Журил за легкомысленное отношение к здоровью и настоял, чтобы Михаил согласился брать от комитета по десять рублей в месяц.
— А я ведь прощаться пришел, Миша. Уезжаю дальше, в Ростов. Так надо. Да и оставаться здесь уже нельзя. Бакай-то, знаешь фельдшера из Чечелевской больницы, похоже с филерами связался. А ведь еще вчера был товарищем. Ребята говорили, хвастал где-то накрыть меня на первом же собрании. Так что уезжаю. Ленин просил поездить по югу…
— Письмо написал?
— Передал через товарищей…
Макар давно ушел, а Михаил все лежал и думал. Думал о том, что впереди еще столько драк, партия в разброде, не кулак, а растопыренная ладонь, разве ею сильно ударишь!
Несмотря на слабость, Михаил встал с постели, нашел бумагу и сел к столу.
«Дорогой товарищ!.. Я ставлю себе такой вопрос: какое устройство партии обеспечит ее ортодоксальное направление, и тут же рядом с ним у меня является мысль, что кроме устройства партии важен состав ее вождей, т. е. если они ортодоксы, то и направление партии ортодоксальное, если — оппортунисты, то и партия такая же. Теперь, имея такие предположения и зная состав вождей партии, я безусловно высказываюсь за преобладание ЦО над ЦК в идейном руководстве партией. Высказаться за это еще больше заставляет русская действительность: как бы ни был ЦК ортодоксален, но он, находясь в России, не может быть застрахован от провала, а следовательно, и от потери ортодоксальности помимо своей воли, так как преемники не всегда-то соответствуют тем, кого они замещают. Кому из товарищей, работающих хоть немного в комитетах, не знакомы такие явления, что самый лучший комитет в силу одной из многих случайностей заменяется плохим и обратно. Совсем не то с ЦО: он стоит в иных условиях (принимая во внимание, что ЦО будет находиться за границей), которые обеспечивают ему более долговременное существование, а следовательно, и возможность приготовить себе достойных преемников. Но я не знаю, товарищ, можно ли решать этот вопрос раз навсегда, т. е. или чтоб всегда преобладал ЦО над ЦК или — ЦК над ЦО. Я думаю, что нельзя. Возьмем такое положение: вдруг состав ЦО изменился и из ортодоксального сделался оппортунистическим, как, например, «Вперед» в Германии; ну можно ли тогда дать ему преобладание в идейном руководстве? что бы стали делать мы, воспитанные в ортодоксальном духе, неужели должны бы соглашаться с ним? Нет, наша обязанность была бы отнять у него право на преобладание и передать его в руки другого учреждения, и если бы этого не было сделано по какому-нибудь поводу, все равно будь то партийная дисциплина или еще что-нибудь, то все мы достойны бы были названия изменников рабочему социал-демократическому движению. Так я смотрю на это и никак не могу согласиться с решением раз навсегда, как это делают некоторые товарищи.