— Он? Эйрик? Не такой плохой человек?
Ее оправдания звучали дико.
Ивен до боли закусила губу. Не представляя, что сказать, и имеет ли смысл что-то говорить. Для отца был только тот, первый день, были угрозы, а потом было нападение. Все, что случилось потом — для него просто не было. Он не видел, не знал, его не было рядом.
Имеют ли значение все эти дни?
Ведь все это из-за Эйрика. Если бы он не вмешался в ее жизнь, все было бы хорошо. Она так его ненавидела.
Что изменилось вдруг?
Стало неловко и стыдно, словно она сама в чем-то виновата. Словно она сделала что-то такое… непозволительное. Ивен отвернулась, пытаясь найти силы и как-то справиться с собой. Не понимая, что теперь делать.
Эйрик пытается исправить, но ведь это он виноват.
Она не должна его защищать. Что бы ни случилось…
— Я не знаю, папа, — она тихо всхлипнула, прижалась щекой к его руке. — Я уже ничего не знаю.
Раннее утро, солнце уже почти поднялось и светит в окна.
Нужно что-то делать.
Если еще можно уехать домой…
* * *
Эйрик отдыхал уже трижды по дороге к себе, но не успел пройти и половины. Стоял, прислонившись спиной к стене, закрыв глаза. Первый раз он даже сел на пол, но потом понял, что подниматься на ноги сложнее, чем просто стоять.
В ушах звенело, и темнело в глазах, почти до обморока. Спина вся мокрая от пота. Словно он не просто прошел несколько шагов, а бегом взобрался на высоченную гору. На гору было бы даже легче.
Еще немного…
— Значит, отца она вылечила? — Бирна стояла рядом и улыбалась.
Эйрик открыл глаза. Он и не слышал, как она подошла.
Был не готов.
С усилием оторвался от стены, покачнулся. От резкого движения замутило, Эйрик вдохнул поглубже… сейчас, сейчас…
— Я смотрю, твоя альва, не стесняясь, выжала тебя досуха? Она молодец, не теряется.
— Не понимаю о чем ты, — Эйрик изо всех сил старался стоять прямо. — Я просто напился вчера вечером, а сегодня мне… ну, не хорошо.
— Это я вижу, — Бирна засмеялась. — Твой отец хочет видеть тебя к обеду, хочет поговорить. Надеюсь, к вечеру ты будешь выглядеть так же чудесно, как сейчас.
— Тебе нравится?
— Прости, но это мне на руку. Силы восстанавливать ты будешь долго. А то и вовсе, помрешь ненароком, — она улыбнулась так невинно и обезоруживающе.
— Подсыплешь мне чего-нибудь за обедом?
— Ну, зачем же так? Есть и другие пути, такие, что моей причастности к этому никогда не обнаружить. Но всему свое время. Ты не волнуйся, тебе сейчас вообще волноваться нельзя, иначе и до обеда не дотянешь. А я пока пойду, проведаю твою альву.
— Стой! — он попытался было дернуться, не пустить, но едва устоял на ногах, земля закружилась.